Андрей Кивинов - Место перемен

Бриллиантовая мафия обратно добиралась поездом, на самолет билетов не хватило, кризис в стране. Как раз успевали на проходящий до Москвы. «Жигули» они бросили у вокзала, на прощание немного приоткрыв багажник, чтобы не задохнулся лежащий внутри бомбила. Зачем лишнее на себя вешать?

Отъехав от Великозельска и убедившись, что никто за ними не гонится, Деризубов разложил на столике в купе пиджак и перочинным ножиком вспорол подкладку. Он не особенно нервничал, потому что нащупал камни еще в машине, как только рванули от гостиницы. Но убедиться на все сто определенно хотелось. Николай Николаевич по понятным причинам бриллианты держал в руках неоднократно, но именно эти отчего-то хотелось пощупать сильнее других. Может быть, потому, что вложено в них последнее.

Не стоит рассказывать, какие чувства довелось испытать ему при виде того, что оказалось за подкладкой. И отнюдь не чувства глубокого удовлетворения, с которыми когда-то советский народ встречал решения партии и правительства.

Гудков данного момента ждал с замиранием беспокойного сердца. Душевные качества Деризубова были ему слишком хорошо известны. Паша изо всех сил старался держать себя в руках и всю дорогу до купе лихорадочно пытался придумать способ избавиться от пиджака. Причем так, чтобы окончательно и навсегда. Но Деризубов вцепился в него обеими клешнями, и уничтожить улику можно было только вместе с Колей.

– В порядке камушки? – с детской заинтересованностью вытянул голову вперед Паша. Так обычно дети заглядывают под новогоднюю елку.

Деризубов молчал долго и напряженно, разглядывая блестящую россыпь. Наверно, тоже из последних сил удерживал себя в руках.

– Не в порядке. Далеко не в порядке. Стекло, – взяв один из камней в руки, вынес вердикт Кадкин, чем подтолкнул шефа к дальнейшим действиям.

Деризубов угрожающе окинул взглядом присутствующих, приказал закрыть дверь в купе и коротко, но доходчиво поинтересовался у Паши, где камни.

Гудкову казалось, что к вопросу он готов, но язык словно прилип к нёбу, и шевелить им не получалось. Слова он произносил так выразительно, словно во рту не помещался свежевставленный зубной протез. Или как будто перенес в недавнем прошлом небольшой инсульт.

– Коля, да откуда я?.. Что я?.. Ты же сам ему дал…

Заметив, что шансы на продолжение жизни у него имеются, Гудков мстительно обозвал Антона ментовской сволочью и пообещал лично высосать у него глаз.

Деризубов вроде бы Паше поверил, но сомнения оставались, ибо тот когда-то работал рекламным агентом. Гудков поднажал:

– Коля, да ты ведь сам говорил, что драка у кабака и человек в «скорой» – это не случайность! Вот, подтвердилось! Мне на хрена такой геморрой, сам посуди? Спокойно работаю и дальше бы работал! На жизнь хватало! Вот урод, да?

В эту минуту театральным талантам Паши могли бы позавидовать даже такие звезды, как Том Хенкс по прозвищу «Приносящий кассу» и Леонардо по кличке «Титаник». Жить захочешь – не так запоешь! Деризубов сдался. Только мрачно пообещал, что все равно в Москве узнает, кто на кого стрелки перевел. Слава Богу, Плетнев у них в бане отдыхает.

На подмосковной станции Гудков, усыпив бдительность попутчиков, отправился в привокзальный киоск за пивом. Оттуда позвонил Ирине и подробно рассказал, где она может найти и забрать собственного блудного мужа.

В дачной бане Плетнев, вопреки утверждению Деризубова, совсем не отдыхал. Он трудился в поте лица, как раб на сланцевом месторождении. Найденной кочергой пытался поддеть и отковырнуть оконную раму. Как чувствовал, что пора выбираться, пока товарищи-контрабандисты не вернулись. Окно душевой выходило на забор, а за забором лес. А в лесу свобода. Кочерга прогибалась под изменчивый мир, но дело делала. Чтобы дама не скучала, делился семейными воспоминаниями:

– На смертном одре батюшка сказал: «Сынок, твоя мать всегда говорила, что я уйду раньше… Ну вот – где она и где я? Засмеялся и тоже отошел…»

– Это ты к чему, Юра? Ой, Антон?

– Мы с тобой умрем вместе. Обещаю…

– Да ну тебя, дурак…

Усилия увенчались успехом только к вечеру. Маленькое окошко наконец открылось, и следователь-режиссер примерился – а сможет ли пролезть? Убедившись, что врагов на горизонте нет, с трудом протиснулся в проем, плюхнулся оземь и принял трепетно протянутую Лерой кочергу.

– Я быстро.

Быстро не получилось, но получилось шумно. Замок не сбивался. В итоге на крыльце появился страшный человек. Василий Петрович Лютый. И был он лют, аки опричник. И сказал он:

– Че, блин, за дела?

Куда голубчик собрался? На минуту оставить нельзя! Нет чтобы сидеть смирно, с бабой своей целоваться? Подкрался, вцепился мозолистыми руками в шею пленнику и принялся душить, душить, душить… Не насмерть, конечно, а так – до потери сознания и ориентации в пространстве.

Захрипел Антон Романович, выронил кочергу, вцепился ладошками в цепкие руки Василия Петровичв, забыв все способы самообороны при нападении сзади. Не до способов. И совсем бы пропал, но почувствовал вдруг, что ослабла хватка, а потом и вовсе рухнуло тело ворога на сыру травушку. И вместо него появился ангел. Ну всё… Отмучился…

Ирина Плетнева в светлом широком балахоне, тактично и аккуратно вырубившая шокером Лютого, опустила вниз оружие и удовлетворенно поглядела на валяющегося у ног Колиного приспешника. Вот говнюки какие! Оказывается, давно Антона нашли, а ей ни слова! Шокер, к слову, подарил ей Деризубов, украсив стразами от Сваровски. Нет лучшего подарка для любимой женщины, чем оружие самообороны.

Но сейчас не время для раскрытия тайных замыслов. Она быстренько накинула маску ребенка, увидевшего настоящего Деда Мороза с «FIFA-16», и повисла на израненной мужниной шее, перемежая радостные вопли поцелуями:

– Антошенька! – Чмок! – Господи, куда же ты пропал? Мы же тебя похоронили! – Чмок, чмок!

Недодушенный Плетнев, сообразив что ангел вовсе не ангел, а даже, скорее, наоборот, впал в легкий маразм.

– Антошка, ну ты хоть бы позвонил! Не делай так больше, ладно? – Чмок, чмок, чмок!

– Ир, ты как здесь, вообще? – Антон Романович начал понемногу приходить в себя.

– Родной мой, я же всегда тебя нахожу, забыл?

Ну да, такое забудешь! На всякий случай Антон все же прикрылся, словно футболист в «стенке». Там в бане – сюрприз.

Ирина достала из кармана балахона платок и, с любовью поплевав, вытерла грязь на лице футболиста.

– Поехали отсюда скорее! Ты не волнуйся, я все знаю и все подготовила.

Знает – и отлично, не нужно будет тягостных объяснений. Только непонятно, отчего так радуется? И что она подготовила? Неужели паспорт, чтобы в загс ехать и заявление о разводе подавать?