Екатерина Кариди - Переспать на спор

Он выразительно на Аню посмотрел и остановился перед дверью ее комнаты. Она вошла, не показала вида, но комната ей понравилась. Светлая мебель, неширокая полтора спальная кровать, платяной шкаф, комод, занавески в мелкий цветочек. Девичья комната. Хорошо. Ей не хотелось увидеть тут огромный сексодром с намеком, чтобы не краснеть от нежелательных воспоминаний под его проницательным циничным взглядом. Открыла шкаф, стараясь не обращать внимания на мужчину, по-прежнему стоящего в дверях. Странно, шкаф полон вещей, судя по бирочкам, весьма дорогих вещей. Она подцепила пальцем кружевной бюстгальтер, красиво, ничего не скажешь. Вдруг промелькнула тошная мысль:

— Чья это комната?

— Твоя.

— Кто здесь жил до меня?

— Никто не жил, это гостевая спальня.

— Тогда чьи это вещи?! — она с отвращением отбросила внутрь шкафа ворох шикарного нижнего белья.

— Твои.

— У меня есть свои вещи, — отвернулась, освободила одну полку и стала выкладывать на нее все содержимое сумки.

Он в очередной раз испытал укол разочарования и обиду. Сам покупал все тряпки. Сам! Мужик сам покупал тряпки! Чтобы ее порадовать. Какой же он идиот! Все. Довольно стоять здесь и клянчить ее улыбку.

— Не забудь про ужин.

Сказал, как приморозил. Свои вещи Аня решила нормально разместить в шкафу завтра, сейчас уже поздно. Просто вытащила черные домашние лосины и просторную майку. У нее было две любимые футболки старшего брата, синяя и белая с принтом. Синяя погибла в тот день, оставалась белая, вот ее-то она и надела. В майке брата она чувствовала себя увереннее, хотелось, чтобы хоть что-то было во всем этом привычное и родное.

Вышла на кухню, надо же, просто космическая кухня, мечта домохозяйки. И зачем, спрашивается холостякам такие кухни? Аня заглянула в холодильник, что же приготовить по-быстрому, ей самой уже есть захотелось. В холодильнике нашлись яйца, сыр, ветчина, овощи. Отлично, все пойдет в дело. Девушка занялась ужином и даже не заметила, как он подошел, привлеченный запахом готовящейся еды. А он стоял у нее за спиной и завороженно смотрел, как она ловко управляется. Аня резко повернулась, дернувшись от неожиданности.

— Прости.

— Извини, что напугал.

— Да ничего, все равно собиралась звать тебя, ужин готов. У нас яичница с ветчиной, помидорами и зеленью и салат из помидоров и огурцов, — она отрапортовала и показала на уже сервированный стол.

Михаил сглотнул слюну, с готовностью приняв приглашение к столу. Какое-то время только вилки звенели.

— А она отлично готовит, — думал Миша, с аппетитом поглощая свою порцию.

Потом Аня встала, принесла чайные чашки и заварочный чайник, разлила свежезаваренный чай, подала печенюшки.

— Завтра испеку что-нибудь вкусное.

Умммм… Она еще и печет! Нет, положительно, ему хоть в чем-то повезло.

Анна подумала, что их первый семейный вечер прошел не так уж плохо. А он пил чай и все смотрел на эту явно ношеную, с растянутым воротом мужскую майку, сначала не придал значения, но потом она стала его раздражать. Хочет носить мужские футболки, пусть носит его футболки.

— Чья это на тебе футболка? — все-таки не выдержал.

— А тебе какая разница?

— Большая, — голос стал ледяным, — Чья это майка?

Она посмотрела на него с вызовом, не мог не испортить настроение:

— Мужчины, который мне дорог.

Что-то страшное заклубилось в его глазах, он странно дернул шеей и проговорил:

— Спасибо за ужин.

Поставил кружку на стол, ушел из кухни. Аня всплеснула руками и отвернулась. Да, может и не стоило ТАК ему отвечать. А какого черта он ей допрос устраивает?! Быстро покидала посуду в мойку, в рекордно короткие сроки вылизала кухню и тоже ушла. Известное изречение гласит: «Женщина энергичнее всего занимается уборкой, когда она обижена». Так вот, это чистая правда.

Потом она помылась в душе и быстро юркнула в постель, поздно уже, спать пора. Заснуть не удавалось, девушка все ворочалась, неуютно, когда знаешь, что мужчина в соседней комнате, злой как черт. Да еще по твоей вине. Может, извиниться, объяснить… Какого черта! Он и так о ней самого низкого мнения, с первого взгляда записал ее в шлюхи! И судя по всему, менять свое мнение не собирается. Аня не боялась, что он может прийти и… она почему-то была уверена, что он ее пальцем не тронет. Но кто поймет женщин?! Потому что ей хотелось, чтобы он пришел, в глубине души снова зашевелились запретные воспоминания.

Что уж говорить о нем?! Он провел очередную отвратительную ночь. Нееет! Это была сверх отвратительная ночь! Потому что он только что получил полное подтверждение своим подозрениям.

Мужчина, который ей дорог!

Маленькая гадина, легла под него ради денег. Так больно ему еще никто не делал. Он так надеялся, что…

— На что ты надеялся, дурак? На то, что она вдруг воспылала к тебе, и переспала с тобой из чувства глубокой, всепобеждающей любви? — он издевался над собой, мысленно ржал, отпускал саркастические реплики, забывая при этом, что влез-то он к ней в постель сам.

Мужчина, который ей дорог…

Он был готов убить этого дорогого мужчину, раздавить собственными руками у нее на глазах. Чтобы ей было также больно, как ему сейчас. Холодная, расчетливая сука. Спит, небось, себе спокойно, тварь бесчувственная. Ничего. Надо просто успокоиться. Хорошо, что иллюзий никаких не осталось, зато он теперь он точно знает, как себя вести. Если бы он еще мог справиться с этим дурацким желанием, которое постоянно его терзает!

Они были в соседних комнатах, но далеки друг от друга, как две песчинки на разных концах вселенной.

После отвратительно проведенной ночи началось отвратительное утро. Они встретились в кухне, холодно кивнули друг другу, выпили по кружке кофе. Закончив с утренним ритуалом, Михаил взглянул на часы и сказал:

— Мне на работу. Вот телефон Петровича, дашь ему список продуктов, он все принесет. К назначенному часу я буду дома.

— Я сама могу пойти и купить все, что нужно.

— Нет, — ледяная, циничная улыбка, — Ты никуда не пойдешь без меня.

Хотела было Аня вскипеть и ответить что-то резкое, но потом передумала. Не с утра же начинать ругаться. Если честно, то она и чувствовала себя не очень. Потому не стала удостаивать его ответом, а подумала, что пойдет досыпать. Петровичу потом позвонит.

Как ни старался Михаил не вспоминать о жене, мысли о ней постоянно крутились в голове, отвлекая и мешая работать. Служащие отметили его мрачность и повышенную нервозность, сделали выводы и старались не попадаться ему на глаза, чтобы не становиться лишний раз жертвой беспричинного начальственного гнева.

Днем позвонил Петрович, отчитался, что все купил и привез. Вечером предстоит ужин с родственниками жены. Что ж он отыграет спектакль. Когда уже настанет этот проклятый вечер…