Андрей Рискин - На флоте менингитом не болеют, или Нептуна расстрелять, русалку – утопить

Деньги менять нужно было немалые – все таки зарплата на пару тысяч «штыков», большинство из которых офицеры. Так что Толя выехал на рандеву в сопровождении начальника отдела артиллерийского и минного вооружения тыла бригады капитана 3 ранга Александра Пархомчука. Тут необходимо небольшое отступление. Саша Пархомчук – это 140 кг живого веса (более двух метров в длину), с кулаками размером в пудовую гирю. Уже после увольнения в запас Саша работал инструктором авиационного клуба в Боровичах. На мой вопрос: «Саня, а в чем твоя главная обязанность?» – он отвечал так: «Андрюха, я работаю с юными парашютистами. Мы взлетаем, открываем дверь, и они должны прыгнуть. Некоторые почему-то боятся. Тут выхожу я, и они уже через секунду оказываются в небе».

Поехали на встречу с коммерсантами на стареньком «Москвиче» (как Пархомчук туда помещался, до сих пор не понимаю), припарковались, Толя пошел первым, а Саша чуть задержался. В кабинете бизнесмена (красный пиджак, пальцы веером) стали меняться денежками. После обмена человек в красном неожиданно и несколько по-хамски говорит Толе Кузнецову: «Вы извините, но у вас недоплата». И называет какую-то убийственную сумму. Толя в шоке: что-что, а считать-то он умеет.

И тут появляются те самые 140 кг живого веса, в шинели, перепоясанной портупеей, из которой торчит рукоятка пистолета Макарова. Саша Пархомчук не спеша идет к столу, за которым и ведутся переговоры на высочайшем уровне. И тут из-под шинельки у него неожиданно вываливается Ф-1, то есть «ручная противопехотная оборонительная граната». Предназначенная, если верить инструкции, для поражения живой силы в оборонительном бою и метать которую, как известно, из-за значительного радиуса разлета осколков рекомендуется только из укрытия, бронетранспортера или танка.

Человек в красном становится человеком в белом. То есть бледнеет. Мгновенно ныряет под стол, неведомым образом достает оттуда пачку рублей и говорит с дрожью в голосе: «Извините, упали случайно. Все нормально, никаких вопросов».

На том и разошлись. Потому что для советского офицера не деньги главное. Главное, чтобы любимый город мог спать спокойно.

Почему два военно-морских курсанта и лопата заменяют экскаватор

На флоте, как известно, рабочий (то есть служебный) день не нормированный. И выходные никому не гарантированы. На эту тему есть старый флотский анекдот.

Собирает командир командный состав в кают-компании:

– Товарищи офицеры, с этого дня переходим на новый график службы. В субботу и воскресенье – выходной. В понедельник отдых от выходных. Во вторник – подготовка к рабочей неделе. Среда – рабочий день. Четверг – отдых после рабочего дня. Пятница – подготовка к выходным.

Возмущенный возглас лейтенанта с галерки:

– Так что, товарищ командир, и долго мы еще по средам вкалывать будем?

В общем, если хочешь поработать, ляг, поспи – и все пройдет. Благо на флоте есть адмиральский час. Но это, конечно, только в анекдоте.

Для человека в погонах праздники, они как мед – вроде бы есть и все-таки их нет. Потому что бдим, граница на замке, враг не пройдет и т. д.

Не знаю, как сейчас, а в советские времена с бдительностью было строго. Во всех планах.

Помнится, доставили нам из политотдела шикарные портреты генерального секретаря – в маршальской форме, при орденах во всю грудь, естественно. На плотной глянцевой бумаге, в цвете, в общем, красота неописуемая. Я ими, то есть портретами, тут же обклеил свою каюту и все кубрики. Через неделю телефонограмма из того же политотдела – снять немедленно! И тут же прибежал замполит дивизиона, портретики конфисковал, ничего не объяснив. Вскоре выяснилось: у Леонида нашего Ильича на мундире клапан кармана, как говорится, в карман залез. А уже через пару недель доставили на наше корыто новый портрет, где все по уставу.

Политотдельцы у нас всегда были главными по бдительности. Бдили, как говорится, до потери пульса.

Как-то пришел один такой бдительный капраз к нам на «Линзу» проверять политзанятия. И получил я тут же строгий выговор. А почему? А потому что на самодельном плакате, вывешенном в кубрике, было написано: «Согласно решениям съезда КПСС в 1980 году в стране будет выработано 1 триллион 294 миллиарда кВт/ч электроэнергии».

– Вы что это, товарищ старший лейтенант, – возмутился проверяющий, – искажаете решения партии? Кто вам дал на это право? В решениях съезда ясно написано (достает брошюрку), что «в стране будет выработано 1294 миллиарда кВт/ч электроэнергии». И никаких триллионов!

Такая вот партийная арифметика.

Кстати, о капразах. Именно тогда у них появилась «шапка с ручкой». То есть до этого капитанам 1 ранга (и, естественно, адмиралам) полагалась каракулевая привычная шапка-ушанка. И тут неожиданно к каракулевой шапке приделали козырек, как у фуражки.

Говорят, дело было так. Приехал в Москву с визитом Шарль де Голль. И подарил нашему министру обороны Андрею Антоновичу Гречко свою знаменитую деголлевку. А потом к маршалу зашел главком ВМФ СССР Сергей Георгиевич Горшков. И напялил маршал в порыве добрых эмоций адмиралу на лысую голову подарок из Франции. И сказал, как говорится, что это хорошо. Так у наших адмиралов и капразов появилась «шапка с ручкой». Но это к слову.

Потому что по шапке давали без всяких ручек. У нас же на флоте что главное? Правильно, наказать невиновных, наградить неучаствовавших. На том и стояли. Главное – меньше инициативы. Потому что инициатива на флоте наказуема. Я это еще в училище понял.

Помнится, Валере Бородину, когда мы учились еще на третьем курсе Калининградской военно-морской бурсы, отец-моряк из загранрейса набор фломастеров привез. Страшно дефицитная по тем временам штука. А в наборе целая дюжина цветов. И как-то на занятиях по самоподготовке Валера проснулся. И осенила его оригинальная идея.

– А давайте, мужики, – говорит Валера, – кому-нибудь жопу фломастерами разрисуем!

Угадайте с трех раз, кого тут же скрутили и кто покинул класс с задницей в цветах радуги?

Так что меньше инициативы, больше находчивости. Офицеру без находчивости – ну просто никак. И есть идеальные примеры такой находчивости.

В 1980 году наш славный экипаж принимал от нашей не менее славной судопромышленности ранее упомянутый морской тральщик «Марсовый», чтобы потом передать его в заботливые руки полковника Муаммара Каддафи. Корабль стоял в Питере у стенки на Средне-Невском заводе, а вход на территорию предприятия охраняли сотрудницы вневедомственной охраны. Суровые, скажем так, дамы. Мы их называли «стражами Балтики». Когда наш командир БЧ-5 Олег Николаевич Пляц после выходного пытался пройти через КПП, чтобы приступить к исполнению служебных обязанностей, строгие тетки (с Макаровым в кобуре) обнаружили на его торсе некую выпуклость. Это были пол-литра «Московской», которые мех пытался пронести на корабль.