Андрей Рискин - На флоте менингитом не болеют, или Нептуна расстрелять, русалку – утопить

После этого случился такой диалог:

– Товарищ капитан-лейтенант, пронос спиртного на территорию завода категорически запрещен.

– А я все равно пронесу!

– Нет, не пронесете!

– Пронесу, даже не сомневайтесь…

После чего механик достал ту самую «Московскую», сорвал с нее бескозырку (ветераны помнят, что именно так называли крышечку к водочной бутылке) и на одном дыхании влил в себя содержимое. Ткнул рукой турникет и снисходительно заявил изумленным вохровкам:

– Я же говорил, что пронесу!

Правда, в итоге мы все равно механику настучали по шапке. Водку-то он нам нес.

Но ведь тут что главное? Находчивость. И оптимизм. Помнится, на четвертом курсе проходили мы стажировку на Черноморском флоте. Стою на ГКП (главном командном пункте) большого противолодочного корабля «Красный Кавказ», исполняя обязанности дублера вахтенного офицера. А перед самым мостиком крутится антенна радиолокационной станции. Я к командиру осторожно так с вопросом:

– Товарищ капитан 3 ранга, а это не опасно (ну, с точки зрения мужской потенции, естественно), что РЛС так близко?

И получаю четкий ответ:

– Ты что дрейфишь, курсант? От смелых отскакивает!

С тех пор я уже на флоте ничего не боялся. И уж тем более командиров.

Был у нас командиром дивизиона капитан 2 ранга Николай Добродеев. По прозвищу Аздеев. Для бестолковых сухопутных читателей поясню. Поднятый флаг «Добро» на флоте означает «Да. Согласен. Разрешаю. Имею». А флаг «Аз» читается как «Не. Нет. Не согласен. Не разрешаю. Не имею». Когда подчиненные приходили к Добродееву с какой-либо просьбой (мол, товарищ командир, прошу добро на что-то…), он отвечал коротко: «Аз!» И все все понимали. И вылетали из кабинета, потому что в расшифровке флага «Добро» наш комдив признавал только слово «имею».

Как-то супруга Добродеева куда-то уехала, а ему приказала своего любимого пуделя в собачью парикмахерскую сводить. И выдала на эти цели аж 15 рублей. А тут в гости к комдиву зашел начальник штаба нашего доблестного дивизиона. И решили они, что способны сами пуделя (медалиста, победителя множества собачьих выставок, между прочим) постричь, сэкономив таким образом средства на маленький домашний банкет.

Ну, логика тут понятна. Флотский офицер с училищных времен учится не только определять место корабля в море и стрелять из пушки. Большую часть времени в училище будущий офицер флота занимается рытьем канав, чисткой картошки, уборкой снега, строительными работами и прочими далекими от боеготовности вещами. У нас в училище говорили так: «Два курсанта и лопата заменяют экскаватор». Так что комдив и начальник штаба не сомневались, что без проблем постригут пуделя и все будет, как и положено на флоте, по высшему разряду. Но для начала они приняли по 250. И начали, естественно, обсуждать флотские проблемы…

В итоге о пуделе вспомнили, когда уже приняли еще, мягко говоря, «по несколько капель». В общем, в собаченцию не столько стригли, сколько брили. А утром из командировки приехала жена комдива. И на службу он на следующий день не вышел – ждал, когда синяк под глазом исчезнет. Потому что жена офицера тоже во флажном семафоре разбирается. Что «имеем», то имеем…

Как на советском флоте сочетали высокую нравственность с высокой боеготовностью

Женская тема на флоте не просто актуальна, а весьма болезненна. Тут как-то накануне очередного празднования 8 Марта неназванный высокопоставленный представитель Главного штаба ВМФ заявил, что женщины в России в отличие от загнивающего Запада пока на боевых кораблях служить не будут. Мол, «корабль предназначен для морского боя, а на флоте с большой заботой и вниманием относятся к женщинам». Да и нужных бытовых условий нет.

Поэтому что для флотского офицера главное, когда он в море? Главное, волю в узелок завязать. Потому что три месяца, а у кого-то и поболее, без дам-с, без женской ласки и т. д. Это вам не на гражданском флоте. Там пришвартовался где-нибудь в Буэнос-Айресе или в каком-либо ином жарком порту, сошел на берег и, как поется в песне: «Ему всегда нальют вино. / Когда моряк на берегу, / Все девушки бегут к нему/ – Они сигают из штанов, / Меняя деньги на любовь». Не говоря уже о том, что на гражданском флоте и буфетчицы есть, как говорится, на худой конец.

На военном флоте все строго. Сход только (по крайней мере в советское время) в дружественных государствах, то есть в странах Варшавского договора (плюс Куба, Вьетнам и там еще парочка государств где-то в тьмутаракани), но туда еще дойти надо, а это не всем удается. А на Балтике, к примеру, заход только в Польшу. То есть в Свиноуйсьце. Но, как говорится, «курица не птица, Польша не заграница». Девушки красивые попадаются, конечно, но дальше-то что, когда даже в те времена, когда здесь была наша база ВМФ, в кафе местного Дома офицеров служившие здесь попить пивка заходили только вдвоем. Втроем – никак нельзя. Потому что если пьешь втроем, никогда не узнаешь, кто тебя особистам* заложил. А когда вдвоем пьешь – все понятно.

Ну, а тут еще проблема «облико аморале», как говорится. И, конечно же, бдительности. Как говорил наш флагманский особист Александр Иванович Шилов (знаковая фамилия на флоте) нашему командиру БЧ-5 Диме Бенеманскому: «Бенеманский, тебя вчера в кабаке видели с Машкой. Это не страшно. Но вот если бы я тебя увидел с Мэри…»

Естественно, для особиста главное не нравственность, а чтобы механик Дима какой-нибудь чужеродной Мэри не выдал секреты нашего сторожевого корабля «Туман», по своим тактико-технических данным не слишком далеко ушедшего от кораблей Первой мировой войны. А вот вышестоящие политработники безнравственность приравнивали к измене Родине. Помнится, замполит нашего отряда (не пионерского, а отдельного морского радиотехнического) Сергей Платонович Шпак на очередном разборе полетов заявил мне:

– Старший лейтенант Рискин! По моим данным, вы ведете аморальный образ жизни.

– Это как, товарищ капитана 2 ранга? Я же холостой, как я могу вести аморальный образ жизни? Расскажите, пожалуйста…

Тут даже Шпак не нашел, что ответить.

Кстати, неправильный образ жизни – это же не только аморальное поведение. На итоговой партийной конференции в отряде (он в Балтийске базировался на горке, чтобы до него добраться от нашего дивизиона, нужно через весь город топать) командир всех наших подразделений «мохнатых ушей» капитан 1 ранга Владимир Степанович Висовень речь толкал:

– Товарищи коммунисты! Это безобразие – каждый офицер, которого вызывают в отряд, считает своим долгом на полпути, возле кинотеатра, остановиться у вонючего пивного ларька и хлебать там вонючее пиво. Это не просто бардак, это архибардак!