Владимир Данилушкин - Магадан — с купюрами и без

В центре города возле политехникума был так называемый городок ВСО. Там стоял веселый барак — Дом культуры «Строитель», выступали танцоры, певцы — сплошь бойцы военизированной охраны и члены семей. А свернулись лагеря, эстафету подхватила обычная, штатская самодеятельность. Была там библиотека, где украли с выставки мою книжку, а на втором этаже офис писательской организации. Да и композитор за стенкой сочинял песни на стихи местных авторов, называемые рыбой — для исполнения за дружеским столом и в праздничной колонне. Конечно, выдержать такое громкоголосое соседство далеко не каждый может, поэтому он в основном вечерами работал. Легенда гласит, что и певец так называемого «шансона», ныне проживающий за океаном, первые шаги делал в Магадане, и отец его был начальником лагеря, но такую информацию как-то не принято подчеркивать. Вышедшая в люди знаменитость скорее назовет себя украинкой или израильтянкой, чем жительницей Ом-сукчана. И только один из космонавтов да министр сельского хозяйства не отрекаются от города, данного магом.

Да, про Дом культуры, конец истории. Когда уехал всеобщий поэт-любимец, возглавлявший писательскую организацию, чуть ли не на второй день теремок «Строителя», приватизированный «Русским медведем», сгорел, и вскоре его руины снесли, открыв платную автостоянку «Элита». Какой-то долгострой образовался: подъемный кран стоит без движения не первый год. Поблизости барачный переулок Скуридина снесен, и строятся панельные дома, медленно, тщательно, с этажей доносятся тягучие среднеазийские песни. Город разрастается, ботвится, растекается. Жилые дома натыкаются на внезапные захоронения — как было вблизи театра, да автопредприятие в другом месте города залезло на территорию усопших. А еще удивляемся потом, отчего это посетила нас непонятная, неподдающая-ся излечению болезнь, да и автомобили сами собой сталкиваются на перекрестке без видимых причин. Там тоже при прокладке дороги нашли чьи-то косточки.

Удивительную трансформацию пережила недостроенная танцплощадка в парке, побыв крытым рынком, автомобильной стоянкой, пунктом приема стеклотары, затем частью крытого катка.

Есть в Магадане спальные районы, а есть бессонные, если окна выходят на питейное заведение. Надо надеяться, жизнь на предварительно убараченной земле будет нормальная. Особенно если учесть, что человек, именем которого назван переулок, Иван Скуридин погиб в войну смертью храбрых: грудью лег на огневую точку противника. Было это на подступах к Ленинграду, и это еще одна связка между двумя городами белых ночей. Есть такое понятие «храм на крови» — памятник злодейски убиенной царствующей особе. Молодого парня, старшего сержанта, положившего жизнь за други своя, помнят немногие: это не эстрадный певец, не спортсмен, забивший победный гол. Военной кафедре местного вуза было присвоено имя героя, да ведь время идет, упразднились многие подобные кафедры.

Скоро вырастет еще один спальный район. Если подняться по грунтовой дороге по склону сопки, у подножия которой цветет улыбками Хэбденек, справа увидишь довольно большую территорию за высоким забором, а прежде унюхаешь крепкий саднящий запах зверинца. Несколько лет назад здесь жили в клетках соболя и норки, хонорики и песцы, чтобы отдать свои ценные шкурки людям, чья ненасытность превосходит и волчью, и медвежью. Теперь только вороны и вороны кружат по привычке, сея в сырой атмосфере морского берега недоуменные восклицания. А отрезок бетонной дороги — почти идеальный автодром для тех, кто осваивает практическое вождение личного автомобиля.

А уже обнародованы планы построить здесь, в окраинной части города коттеджный поселок для богатеньких буратин. А это значит, никогда не заработают остановленные кризисом механизмы, добывавшие в прежней исторической эпохе рядом, в теле сопки строительный камень. Грохот взрывов и лязг бульдозеров тяжел даже для ушей фанов тяжелого рока. От него поотвыкли рыбы, резвящиеся в устье Дукчи, и птицы, находящие живой корм в приливной волне бухты Гертнера. Еще недавно работал здесь рыбозавод, производящий от пуза копченого палтуса и минтая, салаты из морской капусты и трубача. Одно время пытались его возродить, сменилось несколько директоров, но ничего хорошего не вышло. Но потом, я уверен, на месте рыбозавода что-то вырастет — большое и значимое, что нам не дано предугадать.

На обломках сараев возле театра вырос рынок «Ириян». Лет уж десять, как стоит. И вот узнаю от знакомых торговок — большие государственные люди проговорились: мол, закроем, хватит с вас и рынка «Урожай» в бывшем хлебозаводе. Уличная торговля, даже в облагороженном виде, отжила свое, а на освободившейся земле что-нибудь взойдет стоящее для города, когда туда дойдут загребущие созидательные руки частного капитала. Один прекрасный рынок уже отстроен на пустыре в другой части города, где я гулял с собакой, рядом со школой, где учились олимпийская чемпионка по лыжам и мой сын-адвокат.

На пятачке возле городского стадиона, где была одна из первых платных стоянок, чуть не возвели храм, но построился из модулей, не по дням, а по часам объект-деньгосос — универсам «Магадан», архитектурой напоминающий «Черный квадрат» Казимира Малевича. Весьма удобное предприятие, если ты на джипе и у тебя деньги на пластиковой карточке.

Кстати, за театром, на месте сквера, построенного в честь 60-летия города, тоже лепились безобразные бараки, искусственно состаренные поколением жильцов, которых окружающие охотнее признавали нежильцами, как в Прибалтике часть граждан называют негражданами. Нигде не работают, легко, без комплексов, сходятся, сливаются в экстазе, рожают по восемь-десять детей и охотно позволяют государству воспитывать их, а сами живут, подбирая крошки с детского стола. Там, где дитя недоест, родитель допьет.

Через дорогу от сквера выросло несколько пятиэтажек с цивильными чистыми дворами. Детям раздолье: два аккуратных игровых теремка из бруса, соединенные воздушным переходом на уровне крыши, радуют сказочными формами. Две горки, с которых наш внук съезжал на брюках не без опаски. А рядом игрушечная автомобильная кабина и кораблик на мощных пружинах — в рост ребенка.

Мальчик стал раскачивать машинку и приложился лбом. Правда, я успел руку подставить. Качели там же. Катал малыша с девочкой, я же их и познакомил. Наш побаивался качаться, у него нетренированный вестибулярный аппарат. И слабый иммунитет. А девочку он не боялся, только никак не мог запомнить ее имя. У него оригинальная манера общаться: находит сверстницу и убегает от нее, чтобы догоняла.

Приходила собака с толстым хвостом, когда виляет им, невозможно отделаться от впечатления, что хвост виляет собакой — так мотыляется ее зад.