Владимир Данилушкин - Магадан — с купюрами и без

И родимся заново.

Грубый хриплый голос раздался:

— Вот если б ты был эвеном!

— Вот как… Что надо сделать? Креститься? Обрезание?

— Бубни!

Что ж, бубню, мне это не трудно. Я всегда бубню, меня за это в школе дрючили, а сейчас научился публично выступать за милую душу.

И тут земля мягко выгнулась, поставив меня на попа.

— Ты свободен!

Что это было? Землетрясение? Техногенка?

Земля тихо разверзлась, взлетели на уровень второго этажа кирпичи, тесанные из базальта, каменные топоры, пыхнули фонтаном костной пыли, и глазам явился самый настоящий мамонт, каким видим его на картинке. Фыркнул и протрубил в хобот:

— Клон! Слон! Климата Клим! Комплимент! Камлал, мла! Клондайк! Клал! Клен! Кулан! Кулон!

Не шутите с бубном, братцы! Бум-бара-бум-бар-бум бар-бум!

Бум-бу-бу-бу-бум!

Надписи на бубне расшифруйте. Бывают пытливые от природы, для них в средневековье строили пыточные камеры. Если взять стократную лупу, можно прочесть мелкие буквы. Они вьются кругами, годовыми, вековыми кольцами. Не всегда понятные значки, но если их сканировать, пропустить через антивирус Касперского, то можно прочесть в поляризованном свете:

…Конечно, автор немного приукрасил. То был не мамонт. Обыкновенная заурядная вещь — летающий столовый прибор в виде бубна. За 19 тысяч рублей. Из Красноярска.

Дан-н-нг-кга! Да-да-да!

Я тут сказку начал сочинять…

Крыса-мать говорит крысенку: «Ты мой лапочка, спи, котеночек».

Или вот недавно пытался утешить плачущую Анютку, пяти лет: «Не плачь, зайка, нос покраснеет». Она обиделась, зарыдала: «Я не зайка, я котик».

Да и девочки постарше — тоже концерт-загадка. И с ними надо нежно отыскивать подходящие, не ранящие слова и выражения с упреждением в несколько шагов. Кыска, там, мурка, мурлышка, пупсик…

Ну, думаете, о кошачьих речь. Вот и нет. О грызунах.

Захожу как-то в гости в приличную квартиру, а там мыши бегают. Шустрые такие мультиплексы. Мне неудобно вообще-то вмешиваться со своим уставом в чужой домострой, но имидж прямого, рубящего наотмашь правду-матку бруталиста не дает промолчать. «Что-то мыши у вас бегают», — говорю. Хозяйка хоть бы поморщилась. Глазом не моргнула. Нет у них никаких мышей, — отвечает. Смутила она меня, не знаю, как выйти из просака. «У вас, наверное, с глазами что-то, — задумчиво продолжает женщина. — Вы бы к окулисту сходили. К офтальмологу. Проверьтесь, а то мало ли что».

Я заулыбался — для поддержания разговора. Потом вижу: не шутит. Пошел к глазнику. Женщина очень милая, сама доброта. Поговорили с глазу на глаз. Говорит: катаракта, лечиться надо. Ну и глаукома. Час от часу не легче. Выписала специальные лечебные очки зеленого цвета. Сразу вспомнилась сказка про изумрудный город, которую мы полюбили с маленьким сыном тридцать лет назад. Железный Дровосек, Страшило, Тотошка и Гудвин, великий и ужасный, который придумал зеленые очки выдать всем жителям. Возможно, он тоже был офтальмологом. Только с социальным уклоном.

Почему-то кошки вызывают умиление и успокаивают сердечную боль наравне с сочинениями Моцарта и Бетховена, а домашняя крыса пасюк большинство приводит в оторопь. Волосики на руках и ногах дыбьем встают, и голова дергается в рвотном рефлексе. Что-то должно случиться в тебе, женские гормоны взыграть или чувство голода сублимироваться, чтобы пригреть на груди змею. А ведь был один колымский узник — в камере-одиночке подружился с пауком. Да не он один, ведь кто-то же, не от хорошей жизни сочинил про человека-паука, спайдермена. Теперь мальчишки в него играют.

Паук плетет и плетет паутину, а ведь и у человека есть паутинная оболочка головного мозга. И все мы теперь в паутине по самую макушку, паутиной Интернета глобально сопрягаемся с паутинной оболочкой мозга. Бывает, она воспаляется, как у моей матери, царство ей небесное! Долгие годы из-за болезни она слышала шум и разговоры, недоступные для понимания, будто на инопланетном языке. Возможно, в разговоре участвовало и паучье племя.

Однажды я видел на даче, возле «Орбиты» паучка с отчетливым крестиком на брюшке, он висел на паутине, идеально открытый для обзора. Навел на него цифровой фотик, а крестовик как в черную дыру шмыг. И я вспомнил свою старую мать в толстом пуховом платке: день и ночь вяжет она для двух сыновей и внука теплые носки, свитеры и жилеты. Тут и правнук появился, да жизнь ее уже кончилась.

Один жилет сохранился в семье, и я сижу в нем сейчас за столом в комнате, пронизанной холодом, словно затем, чтобы не забывал мать и тепло ее рук. А иной раз слышу в тишине ее зов: «Вова». Правда, меня и мой сын, когда у себя в академии, окликает: «папа». Знаю, что его нет дома, а все равно брожу из комнаты на кухню, ищу. Может быть, землетрясение случится? Помнится, перед землетрясением наш кот тоже проявлял беспокойство.

Года два назад что-то произошло с моим здоровьем, очередная поломка. Мне будто накинули на губы сетку: мелкие ячейки, паутинная толщина: дает о себе знать при разговоре, а если что-то жуешь, жмет на губы. Будто тебя в сеть поймали, как рыбу. Потом это прошло. Причина и прозрачна и запутанна — что-то с головой, как сказала сноха-доктор. С той же паутинной оболочкой. То слепну, то не держу равновесие, и даже дома, бывает, мне лучше идти по стенке, словно по палубе в шторм. И мои внутренние корабельные крысы в смятении: вот-вот покинут корабль, если поймут своим крысиным нутром, что человек-судно тонет.

Да успокойтесь вы, трезво гляньте вокруг. Как знать, может быть, и ваш, достойный с человечьей точки зрения вид у крысы вызывает реакцию неприятия?

Взаимность — явление редкое. Ну, видел я вблизи лесную крысу. Глаза у той, как в песне — три карата. Молодая поэтесса приносила. И целовала ее взасос. Такая у нее любовь ко всему живому. Звала девушку Крыся — есть в Польше такое подходящее женское имя.

— Муж, дети есть? — спрашиваю.

— Нет.

— Ах ты, лапка…

Если честно, была реальная крыса в подвале конкретного офиса, где наше писательское сообщество снимает угол. Какая-то особенная зайка. Крыска. Не такая голохвостая, как все. Мутант, что ли? В подвальном туалете труба подтекала. И она там тусуется, зайка. Туман, конденсат. Что там нашла, мазохистка? Спасалась от обезвоживания? Там еще электрическая пишущая машинка «Ятрань», совсем целая, заставь на ней кого-нибудь работать, возможно, путное сочинение получится.

Тут о морских крысах написал бывший первый помощник капитана, а капитана я помню, с его женой работал вместе, а потом с зятем. Дочку его знал. Тоже журналистка. Псевдоним Барракуда. Только тронь, и пружина воспоминаний с механической четкостью выдаст весь набор своих слайдов. Не зевай, успевай стряхивать виртуальных мурашек со спины.