Сергей Михалков - БАСНИ

А все вперед стремится!

Плевков фамилию сменил,

Жемчужиным назвался,

Но в основном - ослом он был,

Ослом он и остался!

А Грибоедов, Пирогов

Прославились навеки!

И вывод, стало быть, таков:

Все дело не в фамилии, а в человеке!

1946

В девицах Кошечка жила.

Она разборчивой слыла.

И выбрать жениха по вкусу не могла:

Тот - чересчур усат, тот - худ, а этот - лыс!

Один не ест мышей, другой боится крыс!

А третий - просто кот: как вечер, он в окошко

На каждом чердаке ждет не дождется кошка!

За этого идти - уж больно он ревнив,

За ним состаришься до срока!

Уж этот всем хорош, да, говорят, ленив:

Весь день на печке рыжий лежебока!…

Так наша Кошечка в девицах и жила.

Но вдруг… котяток принесла!

И в этот вечер многие коты

Сидели по домам, поджав свои хвосты…

1946

Однажды, видимо спросонок,

Упала Мышь в пивной бочонок

И начала тонуть.

"Тону-у! Спасите кто-нибудь!

Я гибну в жигулевском пиве!

О, как же смерть моя проста!

Клянусь, была бы я счастливей

Погибнуть в лапах у Кота!"

"Ну что ж! - с окна сказал Котище. -

Я вытащить могу вас. Но…

Вы сразу превратитесь в пищу!"

"Спаси! Спаси! Иду на дно!

В сто раз милей мне смерть на воле!

Ей-ей, не так она страшна!"

И Мышь от смерти в алкоголе

Была для смерти спасена.

Но, очутившись в страшных лапах,

Дрожа до самого хвоста,

Пивной распространяя запах,

Мышь улизнула от Кота.

"Я съем вас поздно или рано, -

Сказал, облизываясь, Кот, -

Но что склонило вас к обману?

Какой бессмысленный расчет?

Где ваше слово? Ваша честь?

Вы обещались дать вас съесть!"

"Ах, что вы? - Мышка пропищала. -

Я это спьяна обещала!"

"Я - Правая Рука! Во мне вся мощь и сила!

Я ставлю подписи и потому важней!"

"Прекрасно! - Левая с обидой возразила. -

Но что б ты делала без помощи моей?"

"Я чаще на виду, я голосую "за"

И руки жму чинам!" - ей Правая сказала.

"Не так уж выгодно бросаться всем в глаза!" -

Сказала Левая и кукиш показала…

А мы заметим: спор напрасным был!

Заведуя какими-то ларьками,

Хозяин рук Рукою Руку мыл

И брал, где мог, обеими руками!

1947

Плыл по реке Кирпич на Льдине,

Он у нее лежал на середине

И все учил ее, что не туда плывет,

Что надо бы прибавить ход,

Что нужно иначе держаться:

Напрасно не трещать и к берегу не жаться!

А Льдина таяла, приветствуя весну…

Пришло мгновение - Кирпич пошел ко дну.

Кирпич напомнил человека мне,

Что думал про себя: "Я нынче на коне!"

Учил других, командовать пытался,

А сам не "на коне" - на льдине оказался!

1947

На птичий двор

Ворона залетела

И села

На забор.

Сидит и каркает: "Кра-кра!

Близка пора:

Лишатся гуси пуха и пера!

А петухи ослепнут и оглохнут.

Их перережут и съедят!

И хоть наседки выведут цыплят -

Цыплята эти передохнут!"

Воронье карканье услышал умный Гусь:

"Я слушаю тебя, Ворона, и дивлюсь:

Ужели для того ты всякий вздор болтаешь,

Чтоб в нашем птичнике из всех гусынь и кур

До смерти запугать двух-трех пернатых дур?

Как будто ты не знаешь,

Что в этой стороне

Нет веры ни тебе, ни всей твоей родне!…"

"Хочу и каркаю. Твое какое дело?!"

"Ну, если ты уж каркать захотела,

Так лучше бы за океан летела,

Любое карканье там, говорят, в цене!"

Читал я тут на днях заморскую газету

И сразу по перу узнал Ворону эту.

1947

В глуши лесов стоял забытый храм,

В котором много лет был свален разный хлам,

Покрытый толстым слоем пыли.

Но как-то раз установили,

Что это памятник глубокой старины,

Что нет ему цены,

Что он является народным достояньем

И надобен надзор за этим древним зданьем,

Чтоб мог его обозревать народ.

И вот -

Где нужно, утвердили штаты

И фонд зарплаты,

Назначены и "зав" и "зам",

И стал музеем древний храм.

Все было б хорошо, когда б одна идея

Не озарила вдруг дирекцию музея:

Дабы расширить людям кругозор -

Снести с лица земли старинную ограду,

Что претерпела не одну осаду

И память о былом хранила до сих пор…

Ограда древняя! Ты видела немало!

Ты перед полчищами ханов устояла,

А разобрал тебя на щебень и кирпич

Ефим Кузьмич!

1947

"Приятелю привет! И ты, брат, на леченье?"

"Эх, лучше бы меня не спрашивал, Бобров!

Тут я к себе узнал такое отношенье,

Что, видно, мне придется заявленье

Строчить на здешних докторов!

Одним больным - пилюли и микстуры,

Другим - и порошки, и грязи на живот,

И гальванические утром процедуры,

То ванны, то массаж, то на голову лед,

Им специальная диета,

И более того: их водят на укол!

А мне, поверишь ли, прописан общий стол,

Побольше двигаться и не курить при этом.

И больше ни-че-го! Здесь явный произвол!…"

Ей-ей, такие есть, что завистью исходят.

Когда при них другим зонды и шприцы вводят!

1947

Один Поэт,

Молчавший много лет,

Напал на тему,

В две ночи настрочил поэму

И сдал ее в печать,

Сказав решительно: "Довольно мне молчать!"

На третью ночь Поэту сон приснился:

Какой-то человек во сне ему явился.

"Что надобно тебе?" - спросил его Поэт.

"Ты нужен мне! - услышал он ответ. -

Я прочитал твой труд. Мне смысл его не ясен.

Я не согласен

С поступками людей, которых вывел ты!

Герои строк твоих фальшивы и пусты!

Где ты вокруг себя нашел их и увидел,

Откуда выкопал? Верней,

Зачем ты клеветой унизил и обидел

Живых героев наших дней?"

"Как смеешь ты судить о том, чего не знаешь!

Вскричал Поэт. - К чему твой разговор?

Не нравятся стихи, зачем ты их читаешь?"

"Я вынужден читать: я делаю набор!"

К иным наборщикам, к их мыслям и советам

Полезно иногда прислушаться поэтам.

1947

В морских делах не спец, верней - Профан,