Ирина Маркова - Здрасьте, муза (сборник)

Лет через сто, не сомневайся,
Увидят все картину в раме —
Народ идёт валить Чубайса —
Кто с вилами, кто с топорами!

Ещё картина: солнце, лето,
Бежит народ, не ради славы,
Валить Вишневского-поэта
Во имя счастия Державы!

Поэт строкой великой бредил, —
Вот Пушкин в качестве подспорья,
Писатель явно не заметил,
Как сам примчался к Лукоморью.

Едва закат погас в предгорье,
Едва зажглись звездою росы,
Русалки вышли к Лукоморью —
Лукавы и простоволосы.

Вокруг дубов учёный кот
Осуществлял привычный кросс,
Но был учёный кот, и тот,
Как никогда простоволос.

Тянулись травы и колосья
К поэту сквозь ночную тьму.
«Смотри, не опростоволосься!» —
Кричали лешие ему.

Луна взглянула из-за кущи,
Поэт запрятался, как тать, —
Не будет он на сон грядущий
Отныне Пушкина читать.

Странным что-то стал поэт —
Не поёт, не пляшет,
Ходит прямо, как атлет,
И руками машет.

Пишет ночи напролёт,
А с утра напился
И в летящий самолёт
Мигом превратился.

Он друзьям сигналы шлёт —
Мол, ещё рюмашку —
Превратился самолёт
В кроткую ромашку…

В темноте – да будет свет!
С рюмкой распрощавшись,
Кем же станет наш поэт,
Вдрызг напревращавшись?

Шипело тело то и дело
На душу, впрочем, не со зла.
Душа ж общаться не хотела —
Не в настроении была.

Подумав: в теле, я как в клетке,
Умолкни тело, чуть остынь!
Схожу, пожалуй, на разведку
Туда, в безоблачную синь.

И если, часом, там не сгину
И по пути не нагрешу, —
По интернету фотку скину
Иль эс-эм-эс-ку напишу.

Как поэт, готов признаться я,
Пригубив слегка стакан,
Наблюдал, с какою грацией
Полз на кухне таракан.

Вызывает уважение —
Говорю не для красы —
Таракана продвижение,
Ножки, рыжие усы.

Своему инстинкту следуя,
И презрев препятствий вал,
Полз он, сам того не ведая,
Как бедняжка рисковал!

Посмотрите-ка внимательно:
Таракан с героем схож,
Мухи ж просто привлекательны,
И паук-злодей хорош.

С недостатками, изъянами
(я душою не кривлю) —
Восхищаюсь тараканами,
Мух же попросту люблю!

В чём же истина искомая
Среди пафосных идей —
Да, бывают насекомые
Привлекательней людей.

Замечательный поэт
По утрам встаёт чуть свет,
И, судьбе наперекор
Поэтический узор
Вышивает, как иглой —
Невысокий и незлой —
Не узбек и не таджик,
Он с утра писать привык.
Тихо ручкой шаркает,
А ворона каркает.
Молча трудится чуть свет.
Он – не дворник, он – поэт.
Ничего идут дела, —
Только ручка, как метла,
По бумаге «Вжик» да «вжик»,
Замер, слушая, таджик!

Между прочим, Тишка кот
Понял всё наоборот —
Разбросал стихи упрямо,
Их приняв за кучу хлама, —
Всё от росчерка руки —
Книжки и черновики,
Что давно пылилось где-то
У хозяина-поэта.
Несмотря на буйный нрав,
Может, Тишка в чём-то прав?

Фима, безусловно, щедр и ярок —
При параде, с розами в руке,
Фима подарил жене подарок —
Туфли на высоком каблуке.

Угодить жене всегда пытался,
Искренностью чувств своих влеком,
Не заметил сам, как оказался
Он под этим самым каблуком.

Жизнь то приласкает, то ударит —
Ведь судьба у Фимы нелегка,
Если туфли вновь жене подарит,
То теперь уже без каблука…

Хайм, увы, трёх жён похоронил,
Жил недолго, видно, ни с одной.
… Час настал – и Хайм оплакан был
В свой черёд четвёртою женой.

Цветаева, Владимир Маяковский —
Любой поэт постичь их стиль мечтает.
Былой бомонд поэзии московской
Дагурова, увы, не прочитает.

… Есенин, Мандельштам и Саша Чёрный
Вошли в тот век, где избы полыхали,
Их стих велик, традиции покорный,
Но о «мурашках» слыхом не слыхали!