Владимир Буев - Я, презирая смерть, шагал вперёд, или Сесть я готов на трон. Пародии на стихи Михаила Гундарина. Часть II

Но я герой, а он – тупой урод.

Как только каждый понял: не свернёт другой, –

С дороги враз обоих смыло, как волной.

Версия 2

Снежинки – вот дурёхи! – в мир иной,

Того не зная, ринулись гурьбой.

Надеялись остановить парнишу!

Они не знали: Бог идёт домой,

И сделает их форму водяной

Из твёрдой. А ботинки втопчут в жижу.

Снежинок жалко всех. Одну не жалко:

Мою структуру поняла нахалка.

Михаил Гундарин

ОКНО

Двадцать четыре. Ноль.

Время на новый лад.

Ты уже спишь. Позволь

бросить прощальный взгляд

издали на окно,

гаснущее всегда, но не для всех.

Одно

это уже беда!

Я-то попал в число,

знающих, в чём секрет,

я-то и сам назло

прочим

гасил твой свет.

Владимир Буев

Всем расскажу сейчас,

как я гасил твой свет.

Полностью без прикрас

я разглашу секрет,

что в темноте потом

было у нас с тобой

и кто затем тайком

хлынул к тебе рекой.

Всё расскажу другим,

будет им несть числа.

Пусть тебя съест Гольфстрим,

коль под других легла.

Михаил Гундарин

скрипел снег

под ногами

подшучивал век

над нами

88-й кончался

вернуться туда домой

там бы остался

на том сейчас и стою

шатаясь малость:

мы были тогда в раю

Владимир Буев

зимой снег

крутит

любой век

шутит

а нынешний даже

мýтит

или мути́т

но не студит

хочу в прохладу в холод

ведь жар в котле –

что голод

но вдруг перевернулось:

в раю мне

обманулось

год 21-й

иного века

в аду приносит

счастье человеку

Михаил Гундарин

МАНГА

Когда с толпою кукол

Под крики горожан

Пересекаю купол

Расцветки баклажан

Я так хочу обратно

В хрустальный ком зрачка

Где крапинки и пятна

Легли наверняка

Но никого не впустит

В разбитые очки

Закрывшееся устье

Пылающей реки

Владимир Буев

ХУЛИНАНЬЁ

Когда к речному устью

Пришли гурьбой мы всей

Прославить чтоб искусство

Пустили в синь огней 1 1 Аллюзия к строке Чуковского из стихотворения «Путаница»: «…К морю синему пошли, море синее зажгли…»

И тут же всплыл из мрака

Бросая матюки

Суровый мент-макака

И мне разбил очки

В глазах полно осколков

Зрачки пронзают тьму

Толпа вокруг примолкла

Мне ясно почему

По куполу без ласки

Мне лупит этот мент

И баклажана краски

В глазах эквивалент

Михаил Гундарин

НЕЗНАЙКА НА ЛУНЕ

В коммунистических, нервущихся

И шляпе с аццкими полями

(И это всё моё имущество),

Я там, над вами вверх ногами.

Что за нелепая утопия!

Но детство всякое нелепо,

Как насморк или плоскостопие –

Мороженое вместо хлеба.

Пускай бредово, но продуманный

В подробностях, до каждой спицы,

Давно поломанный, полуденный,

Вам этот мир всё так же снится.

Владимир Буев

НЕЗНАЙКА ПРОСТО СПИТ

В бреду я или в грёзах сладостных,

Не знаю: в лапах я Морфея.

Но жить в отключке крайне радостно,

Над бренным миром гордо рея.

Я в шляпе с траурными перьями.

И не слетает шляпа эта,

Хоть головой я вниз. Поверьями

Я вею древними. Воспета

Душа поэта, как утопия,

Коль хлеба хочется с мороженым.

Но сон фантомен, он лишь копия

Реальности, на ноль помноженной.

Михаил Гундарин

Тренье слизистых, пенье медных,

Шелестение остальных.

Целый мир – от его победных

До его никаких –

Умещается между бедных,

Беглых гласных имён Твоих.

Здесь безумие, и паденье,

И любовь моя, и вина –

Просто звуков сосредоточенье,

Неудавшаяся тишина.

Нам оставлено только зренье,

Жизни судорожная волна.

Что же я всё хочу услышать

Предназначенное не мне?

Мир таится полночной мышью,

И в мучительной тишине,

Как оборванная афиша,

Бьётся небо в моём окне.

Владимир Буев

А всего-то хотел я сказать,

Что умею рот открывать,

Звуки тоже могу издавать.

И по гласным стучать.

По ударным ударными бить:

Я сумел Тебя полюбить.

То галдёж звучит бесшабашный,

То на кладбище тишина,

То раздумий потоки зряшных,

То безмыслие пахана.

Хорошо, очки в рукопашной

Пощадила мои шпана.

Вот была Ты и нету любимой:

По ушам получил я сполна.

Прозреваю теперь, где незримо –

Не сумели сломать пацана!

Оставаться хочу невредимым,

Потому и сижу у окна.

Михаил Гундарин

ПАРОЧКА

Движенья лицевой мускулатуры

свидетельствуют: девушка не плачет,

а просто всё могло бы быть иначе,

да только день сегодня слишком хмурый.

Уткнись лицом в то сердце, что амуры,

ползущие на задней передаче,

могли б разить повдумчивей, а значит,

иными были б ваши шуры-муры…

Но прочь мечты! Пока закат алеет,

румян своих постылых не жалеет,

бросая их на щеки и на лоб,

под кожаной тужуркою согрейся,

и более не плачь и не надейся –

иного нужно, было лучше чтоб.

Владимир Буев

ЛЮБОВЬ

Могла бы порыдать – так нет же, жмётся.

Сдалась бы мне – и плакала бы вволю.

Девице этой всё никак неймётся.

Я час её пасу и балаболю.

Не только на лице мускулатура

у девушки, меня что захватила,

но мастер в боксе милая натура –

мускулатуру в бицепсах развила.

Быть может, разрыдаться мне пристало,

пока в закате солнце умирало?

Ведь ночью точно врежет больно в лоб

красавица-девица с голой грудью.

Отдаться самому ей, ведь безлюдье?

Чего ж ей нужно, лучше было чтоб?

Михаил Гундарин

ПРОЕЗДОМ

Во сне я пришёл к ней с двумя бутылками водки

в синей дорожной сумке (с утра на вокзал),

так, повидаться, вписаться на ночь, о чём и сказал

прямо с порога. «На кухне» – добавил кротко.

И вот мы на кухне. Под пение сковородки

я наклонился, поцеловал

хозяйку впервые за столько лет. Сломал

к чёрту весь этот лед. Она мне ответила. Вот как

славно все начиналось. Но тут сплошняком пошёл

текста финального частокол,

сериальные титры – бестолочь и мученье –

оставляя за кадром самую суть –

цветастый халат, обнаженную грудь…

Такова поэзии мерзость, её назначенье.

Владимир Буев

ПОХОДЯ ПОХОТЬ

Явился к бабе без шампанского. Чего хотел?