Юрий Викторов - Вы у меня посмеётесь!

Толстосумы как кинут деньгу -

И им мячик гоняют по полю,

И готовят омарье рагу.

Вместо чтобы ходить на работу

И, как Карло, трубить до шести,

Им бы только покушать забота,

А не быт с дисциплиной блюсти ..

А вот я не такой нехороший -

Не буяню, не пью, не курю,

Берегу заработанный грошик,

Экономлю на фен к январю.

Если меряюсь чем я с соседом,

То, конешно, с масштабом не тем,

Тварь живую не ем за обедом,

Да и в ужин и завтрак не ем.

От стыда не бывает мне жарко

За поломатый в раже рояль…

В-общем, я не сравним с олигархом!

(Только очень мне этого жаль..)

Наука и жизнь

У философа спросил я,

Зная ум его большой:

-Отчего со страшной силой

В жизни мне нехорошо?

И мыслитель, глядя хмуро,

Осветил мне бытиё :

-Выпивая водку, Юра,

Ты закусывай её!

Поражённый интеллектом,

Ёмкой мыслью мудреца,

Стал я пить зимой и летом

С примененьем огурца!

Отнесясь к себе построже,

Я увидел результат -

Тише стали бить по роже,

Реже падаю в салат,

Утром стали легче муки,

Палец медленней дрожит…

Во как умные науки

Облегчают людям быт!

Там русский дух!

Мой друг! Когда средь серых будней

Хандра и сплин придут вот-вот,

О, сколько впечатлений чудных

Тебя в парилке русской ждёт!

…Видны в тумане чьи-то спины,

Блестят места пониже спин,

Все без штанов и все едины

И ты весь равен и един!

Там завсегдАтай в шапке бродит,

Скользя намыленным плечом,

Парильщик славный пар наводит,

Замочен веник горячо…

Вот он неспешно начинает

Свой бег, играя и шутя,

И то, как зверь, тебя кусает,

А то резвится, как дитя.

И вдруг, переходя в «аллегро»,

Он по спине затанцевал!

(Так добела отмыли негра,

Хоть он ругался и визжал)

С полкА ползёшь с харизмой красной,

Как новоявленный марксист,

Но чувствуешь себя прекрасно,

Поскольку лёгок весь и чист!

И всем, кто чахнет в тесной ванне,

Болтаясь в ней туда-сюда,

Я говорю: – Идите в баню!

И с лёгким паром, господа!

Не надо рая!

Когда Господь слепил мужчину

И поместил его в раю,

Сначала млел он от картины,

Смотря на благодать сию.

Но тот, тряся от скуки груши

И повреждая им стволы,

Бурчал всё время Богу в уши

Слова отнюдь не похвалы:

-Что, дескать и в футбол, и в карты,

И в умную игрушку «го»

Один играешь без азарта

И непонятно – кто кого?

Ни хором песни под кифару,

Ни перекинуться словцом…

Да и амброзию с нектаром -

Не комильфо в одно лицо!

А Бог, известно, честных правил!

Желая счастья и добра,

Он уважать себя заставил,

Сломав Адаму два ребра.

Но сделал это не со злости,

А подбирая матерьял,

Добавил глину, дунул в кости

И новый экземпляр создал.

Творение назвали Евой…

И с этих пор в раю все дни

Гоняли мячик вправо-влево

С Адамом голышом они.

Всевышний лёг читать газету

(А, может, сочинять стишок),

Поскольку рай, по всем приметам,

Создал он, в целом, хорошо.

Но вдруг змея их искусила,

Открыв на естество глаза,

И люди тут со страшной силой

Друг друга начали лобзать!

Ну, стоны, крики, натурально,

Скрещенье рук, скрещенье ног…

И Бог за «облик аморале»

Вскипел: – Вот я, а вот порог!

Потом добавил виновато:

-Здесь всё же рай, не шапито…

-Плодитесь, – шмыгнул он, – ребята,

И обращайтесь, если что…

А дальше всё известно, братцы, -

Исполнив выданный наказ,

Народ в любви стал размножаться,

Забыв про гол, удар и пас.

И факт, что Бог, лепя с Адама,

Не просто копию сваял,

А творчески сварганил даму -

Достоин песен и похвал!

И мы поём Творцу «осанну»

За то, что дал нам слабый пол,

Что заменяет рай с нирваной,

И много лучше, чем футбол!

Сусанна и старцы

Под Вавилоном одна девица

Взяла привычку публично мыться.

Ну, как «публично»? – В тени акаций.

Но там обычно ходили «старцы».

(У них там «старцы» как депутаты –

Авторитеты с ума палатой.)

Неделю с гаком они гуляют,

А всё Сусанна лежит нагая!

И хоть погрязли они в Талмуде,

Евреи тоже живые люди!

И вот, от страсти глазёнки сузив,

Они запали на сиси Сюзи.

Но вместо чтобы договориться,

Решили быстро пугнуть девицу…

А той бесплатно измена мужу

Со стариками – да нафик нужно!

Короче, крики, скандал и стража…

Тут депутаты погнали лажу:

«Мол, мы по делу ходили строем,

А тут Сусанна с каким-то гоем..»

Народ ребятам поверил сразу

И начал камни таскать на базу.

Но принесло тут вдруг Даниила (пророк будущий)

И Даня быстро разоблачил их.

Подходцем хитрым поймал на враках,

Хоть не учился он на юрфаках.

Зауважали тогда Данилу

И Сюзи дали за стойкость мыло.

Ну и камням чтоб не зря валяться –

Народ укокал обоих «старцев».

– – – -

Такой случился однажды случай

И этот случай нас очень учит.

Во-первых, верить не просто слову,

А чтоб улики и факт в основу!

Потом, конечно, не мелочиться,

Когда нагая лежит девица.

И мыться дамам не где попало,

А там, где граждан проходит мало,

Чтоб не пристали к ним, как к Сусанне…

Короче, бабы – идите в баню!

Самсон и Далила

Под вечным небом Палестины

Мужчин ходило – миллион,

Но не было сильней мужчины,

Чем парень с именем Самсон.

Ему по блату, не жалея,

Бог выдал силы – десять доз,

Чтоб тот гонял по Иудее

Врагов, как Сидор бедных коз.

Но, чтобы быть таким неслабым,

Он должен был не стричь волос,

Не пить «в дрова», забыть о бабах…

Самсон сначала так и рос –

Ещё не сильно волосатым

Он льву однажды пасть скрутил,

И этой битвы результаты

Народ в фонтанах отразил!

Но разум был не без изъятий -

Назло запретам от богов

Вино и дев из всех занятий

Любил он так, что будь здоров!

А город Газа, как известно,

Филистимлянским был тогда

И там жила (не очень честно)

Из местных первая звезда!

Красавица звалась Далилой

( Как говорят, от слова «дать»)

И многим мужикам дарила

Небескорыстно благодать.

Ну и, конечно, эти двое

Нашли друг дружку на «раз-два»,

И началось у них такое -

Народ выдерживал едва!

Бывало, город дверь закроет

(Далила, мол, нужна самим!),

Но что такое дверь герою,

Коль он желанием томим?

Охранников – одною левой,

А дверь на гору отнесёт

И вновь идёт спокойно к деве,

Поскольку нет уже ворот.

Тогда, дав серебра Далиле,

Собравши местный горсовет,

Ей депутаты поручили

Узнать самсоновый секрет.

А он дурак – дурак, но сходу

Ни за какие пироги

Не выдавал своей природы,

А только пудрил ей мозги.