Олег Григорьев - Разные стихи

Украл у богов факел,
Принес людям свет.
А люди по норам спрятались
Никого как бы нет.
Только из тьмы камни
Градом летят в меня.
Однако, крепко руками
Держу я букет огня.
Людям меня видно,
А мне людей — нет.
Конечно же, мне обидно.
Ведь несу-то я им свет.
Чтобы грелись от холода,
Готовили дичь и питье,
Не знали болезней и голода,
Но видно напрасно все.
Ползу я, покрыт синяками,
Идти уже нету сил,
А какой-то большой камень
Вовсе огонь загасил…
Мало того, что люди прибили,
Так потом еще боги к скале прибили.

Иду я среди голодных
И кушаю хлеб с ветчиной.
И каждый — кто мило, кто злобно
Здоровается со мной.
А сала осталось так мало!
Последний кусок проглотил.
И сразу меня как не стало,
Как будто я вовсе не жил.

Пьет оса кисель из чашки,
Ловко сидя на краю.
Мне нисколечко не страшно
Я с другого края пью.

Застрял я в стаде свиней.
Залез на одну, сижу.
Да так вот теперь я с ней
И хрюкаю, и визжу.

Я мялку вынимаю
И начинаю мять.
Кого не понимаю
Не надо понимать.
А то если подумаешь,
И что-нибудь поймешь.
Не только мялку вытащишь,
А схватишься за нож.

Я проснулся и увидел
Плачет гном в моих ногах.
— Слушай, кто тебя обидел?
— Это ты в своих стихах!
Гном носатый, краснорожий,
Гном горбатый и хромой,
На будильник мой похожий
Круглый маленький и злой.
Он порвал мою газету
И поджег над газом трость,
А меня ведь даже нету…
Отчего такая злость?
Шевельнулся — гнома нету.
Только вмятина у ног.
Все же кто порвал газету?
Кто же трость мою поджег?

Костер пылает ярко,
Но как-то зябко мне
Лицу ужасно жарко
И холодно спине.

На табурете — батурете
Сидели дети — одурети,
Болтахая ногами ногими,
Матахая руками многими.

Четверорукими ногами
Макака к дереву идет,
Четвероногими руками
Она бананы с веток рвет.

Идуи плачу, не поднимая лица,
И вот я в лужу столкнул слепца.

Застлало тучами горизонт,
Но мы грозы не боялись,
От дождя защитит нас зонт,
От комаров мы ладошками отбивались.
Комары совсем крошки,
Однако, очень жестоки,
Отбили нам все ладошки,
И особенно щеки.

Писал я детские книжки,
Забили насмерть мальчишки.

Отбили город у белых,
Лежат тут пять братьев смелых,
Колхозниц тискали с ребятами,
Лежим изрублены лопатами.

Крадучись, точно вор,
Иду я проходняками,
Полон детишек мой двор,
В меня запустили камень.
Двор показался мне адом,
Навели на меня пушку,
Задом прячусь я за дом,
Сбил с молоком старушку.
Все молоко разлилось,
Старуха как треснет бидоном,
Всерьез видать разозлилась,
Упал я в лужу со стоном.
— Боюсь я детских игрушек,
А больше детей и старушек.

Из Макарова образца сорок девять
Замочил я девок штук девять.

Далеко зашел я в искусстве
Мимикрии и камуфляжа
Пишу — большая капуста,
Думая — крупная кража.

Чтобы яблоки были ядовитые,
Надо в ствол мышьяку вогнать.
Все детки в округе будут убитые,
Если станут в садик ваш залезать.

Открыл окошко свое пискливое.
Теперь холодно, а тогда было жарко!
Влезла в комнату ветка сливовая,
Окно бы захлопнуть, да ветку жалко.

Дети строят лабиринт,
А какой-то дядя,
Точно штопор или винт,
Так и вьется сзади.
То запнется невзначай,
То прижмет девчонку,
И, беззвучно хохоча,
Лезет под юбчонку.
Дети в воду, он в воде
Щиплет ягодицы.
И щекотится везде
Взрослых не стыдится.
Наблюдает, как в кустах
Дети выжимаются,
Но… не вызывает страх
Дети улыбаются.
Пропилил окошко
В детский наш сортир.
Этот дядя с рожками,
Видимо, сатир.

Я яблоню очень люблю,
За это яблоню и тереблю.

Кто-то по лестнице громко бежал:
Топ
топ
топ
топ
топ
топ
топ.
И на ступеньки чем-то плескал:
Шлеп
шлеп
шлеп
шлеп
шлеп.
Громко дверью внизу прохлопал:
Хлоп
хлоп
хлоп.
И по асфальту дальше потопал:
Топ
топ
топ.

Какой я хороший! Какой я плохой!
Я кран отломал Одной лишь рукой!
Какой я плохой! Какой я хороший!
Я крысу убил Одной лишь галошей!

Ты не ищи страданья,
Беда нагрянет сама.
А если выдержишь испытанье,
Беда эта — благо тогда.

Мне врач бока лечил,
Пока лечил покалечил.

Стремился я к людям навстречу,
Вижу бегут они стадом,
И вот эта теплая встреча
Для меня обернулась адом.
Мало того, что меня обдали
Дерьмом и горячей мочей,
Остро под ребра рогами поддали,
И пастух еще громко хлестнул бичем.

Сиял стакан в руке Ивана
К Ивану близилась нирвана.

Цель жизни —
Умереть не страдая.
Формула очень емкая
И в то же время простая.

Чтобы выразить все сразу,
Кулаком я бью по тазу.

В парилке парились двое:
Садист — рыча, мазохист — воя.

Шел я между пилорам
Дальше шел я пополам.

На углу переулка с вилкой
Ждал я Сизова с бутылкой.
Кусок затылка на вилке,
Оскал переулка в бутылке,
Угол Сизова в пилотке
Я в переулке водки.

Старик сторук,
Старуха сторука,
В двести рук
Колотят друг друга.

В кустах с одной бутылкой
Сидели два божма,
И тут бегут с посылкой
Два толстых малыша.
С закускою допили
Божми свою бутылку,
А косточки забили
В ящик от посылки.

Однажды Сережа и Оля
Попали в магнитное поле.
Напуганные родители
Еле их размагнитили.

Пляж давно опустел,
Дождь идет обложной.
Лежат опечатки тел,
Заполненные водой.

В вареную трудопогоду
В самый жареный час
Сырая масса народу
В песке на пляже пеклась.

Сизов умер.
Но ожил снова.
Сизова скрутили,
Сизова связали,
Похоронили живого.

Друг от друга тянули блин,
Блин бул кругл, а стал длинн.

Крошка сын к отцу пришел,
И сказала кроха:
— Писька в письку — хорошо,
Писька в попку — плохо.

Полосатая оса
Прямо из варенья,
Залетела мне в глаза,
Нужные для зренья.