Ольга Васильева - Три луны. Разные стихи

У нежности моей – твое лицо.
Твои ресницы. Взгляд. Твое молчанье.
Дождем полито старое крыльцо.
Сиренью пахнет – остро, как печалью.
У радости моей – твое лицо.
Всей жизни оказалось мало, чтобы
Дойти к тебе. И быть таким глупцом —
Любить без опасений и без злобы.
И без оглядок на постылых дур,
На шепоток, как дымом, за спиною.
На наглый и придирчивый прищур:
Мол, что ты в ней одной нашел такое…
У счастья моего – твое лицо.
Усталый взгляд родной, до боли милый.
Боюсь лишь, жизнь разъединит кольцо,
Которым нас с тобою обручила.
У нежности моей твое лицо…

Я – ветер, я – дождь, я – белесый туман.
Над мокрым и темным забором
Не видны соседние окна, дома.
Туман пеленой. И – свобода.
Огромная долгая смутная ночь.
На спящих в шоссе километрах
Машина летит одиноко. Темно.
И тихо. Никто не заметит,
Как острым серпом разрезает туман
Вдруг месяц. Звезда засветила.
И воздух весенний нас сводит с ума
С нежданной и нежною силой.

Какая безысходность – моросит.
Как ветрено. Ненужно. И ненастно.
И некого винить. Внизу напрасно
Стоит и мокнет желтое такси. И уезжать пора.
Или не ехать, А ждать опять до самого утра…
Реклама, будто искры от костра,
Рассыпет по асфальту краски. Эхом
Ночной скользнет по небу самолет,
Лишь огоньком сверкающий в тумане, —
Конец чьего-то грустного романа,
Оправленного в твердый переплет.

День прошел без тебя, проскочил, пролетел,
Огонек мне горит далеко, в темноте.
Кто-то мимо прошел, пролетел, пробежал.
Поливает с утра теплый дождь горожан,
Пахнет лесом, грибами, и в старом саду
Заблужусь, потеряюсь, совсем пропаду.
И пути никогда не найду я назад.
И ответ не прочту я в далеких глазах.
Я забуду жестокие эти слова:
«Никогда»… Никогда… И тебя целовать
Не приду. И останусь одна в темноте.
Пусть уж лучше одной, чем не так, и не с тем.

Открытая пасть пианино,
Из радио льющийся джаз.
Ободранный стол. Над камином
Висит саксофон. Дребезжат
Стаканы на старом буфете.
Неспешный друзей разговор
За кружкой. В простенке – эффектно —
Художника выдумка. Вздор.
Глазастая тонкая леди
Надменно взирает сквозь дым.
И маски – герои комедий —
Героев смешат – молодых.

А ты хоть раз подумал обо мне?
Хоть раз спросил себя, что с нею стало?
А может быть, я просто жить устала.
А может, тихо плачу в тишине.
И одиночество приходит поздно,
Когда все спят. На бархатных ногах.
И надо перестать себя ругать,
Попробовать заснуть. А где-то поезд
Спешит к тебе. И снова без меня.
И сыпет листья горстью снова осень.
А по утрам уже тумана проседь —
Как в волосах. И нечего менять.

Моя непоследняя осень
На мокром холодном ветру,
Дрожа, постепенно уносит
Листок за листом. И костру
Пожива сегодня досталась:
Все золото, пурпур и медь.
Метлой загребать перестанут,
Монетами будут греметь.
Сменяют на деньги – и рады.
Заплатами ляжет туман
В ветвях оголенных. Парадно-
Бетонно застынут дома.

Потекла ручьями свечка
На столе. Остыл бокал.
Подогретый виски весел,
Но не пьян. Ну, лишь слегка.
Старых стен воспоминанья.
Старых стульев желтизна.
И заполнен именами
Весь простенок у окна.
Джаз звучит. Вполне серьезно
И надрывно. И слегка
Дрогнет сигарета – прозой
В твоих трепетных руках.

Осторожные тихие люди
Разбредутся по старым углам,
Паутину нарушив. И будут
Осторожно глядеть. И зола
Будет облачком легким из печки.
Яркой лампочки выжженный свет.
Вслед за яблоком падавшим спелым
Тени лягут на мокрой траве.
Тихо звякнет запор, свет погасят.
И неслышно шаги от двери.
Ночь уходит большими шагами,
Потушив на заре фонари.

Все, тишина. Убит глашатай.
Герой в бегах. Принцессы нет.
А нам по-прежнему мешает
Крысиный подленький секрет.
Постылый, серый, не забытый,
А только спрятанный на час.
Сюжет в глашатае убитом.
А сказка в жизни не сбылась.
Не сказка стала – перевертыш.
И все пошло наоборот:
Герой – злодей. Одна обертка.
Он в принцы метил. Наперед
Он знал – не быть ему с наградой.
И не снести бы головы.
Он умер оперно-парадно.
Не в генералах – в рядовых.

Может, чувства мы наши проверим?
Разойдемся по разным углам.
На душе будет жалко и скверно.
И замолкнет вдруг музыка ветра,
И земля станет слишком мала.
И куда ни пойду – снова встречу
Я тебя. В каждом взгляде. Скажи,
Может, правда, разлука излечит?
Месяц смотрит нам в окна беспечно.
Мотылек возле лампы кружит.

Телефон, который не звонит.
Лист бумаги – чист и не исписан.
Падает оборванная нить
Зачеркнув с тобою переписку.
Не забыть об этом, не вздохнуть.
Дверь, тихонько скрипнув, затворилась.
Все она, оборванная нить.
Что же мы с тобою натворили.

Умерли шпаги, скончались камзолы,
В вечность ушли государства.
Вечность плетет на окошках узоры.
Слышатся сердца удары.
Это Любовь потихоньку проходит.
Мимо проходит, забыто.
Слышен за стенкою пьяненький хохот.
Вдребезги чашка разбита.
Зря умирали, выходит, Монтекки,
Жили не так Капулетти.
Заперта крепко ночная аптека.
Небо цветет фиолетом.

Звон тетивы, полет стрелы.
И чей-то крик. Как будто, птица.
Звук, словно облачко, уплыл —
И тишина. И чьи-то лица
Проходят в этой тишине —
Тяжелой, влажной, как простуда.
И кто-то повторяет: «Нет»
Губами черными. Проступок
Наказан не по праву был.
И не по чину. Не по делу.
Злодея нет. Но и судьбы
Не стало. Что же ты наделал…

Шарманку крутит толстая рука
Мужчины, что в коричневом костюме.
И плачет день, как будто напрокат
Погоду взял. А в полосатом тюле
Запутаны глаза. Играть навек —
Для этих только глаз. Неодиноко
Поет душа. А с нею двести окон.
А также три десятка человек.

Перрон бежал за поездом бегом
Быстрее и быстрее, догоняя,
И оборвался наконец. Менялись,
Ветвистые деревья. Как огонь,
Летели фонари, как будто спички,
И гасли на ветру. И в темноту,
На стрелках поезд преступал черту,
Крича на поворотах по привычке.
И снова мельтешили у окна
И прижимались в сумерках друг к другу,
Как будто, подавая другу руку,
Дома, ища поддержки и тепла.
И за окном была ночная бездна.
В ней утонули мысли и тоска,
Тоскливых переездов несказанность.
И операционный свет вокзалов.
Мечтания о прошлом и пока
Наполовину пуст, грустит стакан.
И что же дальше будет – неизвестно.