Александр Каневский - Мои эстрадости

Первый.Ты бы в Университете ни одного экзамена не сдал, если б не я.

Второй.А тебя бы в Университет просто не пустили.

Первый. Это почему?

Второй. По профилю! (Хохочет). Ты вообще должен быть счастлив, что я тебя рядом терплю… Прекрати скрипеть!

Первый. Это он орёт, когда я на скрипке играю. И чтобы заглушить, включает свою любимую песню.

Звучит запись:

…Без меня тебе, любимый мой,

Лететь с одним крылом…

Первый. Он знает, что я от этой пошлости умереть могу, и назло крутит её, с утра до вечера.

Второй. Вытерпишь – не умрёшь. Всё вытерпишь! (Делает запись громче).

Первый. Дом наш из-за нашей вражды заброшен и не ухожен, крыша течёт, полы прогнили, штукатурка отваливается… Но ему это не мешает. Ему я мешаю, я во всём виноват.

Второй. А кто же ещё? В холодильнике пусто – ты сожрал. В доме кашляют – ты заразил. Картина с гвоздя сорвалась, не сама же – ты сбросил.

Первый. Вместо того, чтобы дом спасать, он со мной счёты сводит.

Второй. Я тебе завтра башку сверну!

Первый. Это он каждый раз угрожает. И хоть завтра о своей угрозе забывает, но я-то всю ночь не сплю, переживаю: свернёт или не свернёт… Он ко мне, как пиявка, присосался. Я в Университете лучшим студентом был, меня на всех собраниях в президиум выбирали…

Второй. А я рядом сидел, как же без меня!

Первый. Меня путёвкой в Сочи наградили…

Второй. Пришлось и мне давать, а то бы я его вот отпустил!

Первый. Я мастер Спорта по шахматам, во всех международных соревнованиях участвую – и его посылают.

Второй. Тренером оформили. (Хохочет). У него над доской лоб трещит, а я сижу рядом, делаю умное лицо. А потом цветы принимаю, репортёрам позирую. А как же? Великий педагог-наставник! (Хохочет).

Первый. Ты же в шахматной терминологии ни одного слова не знаешь!

Второй. Знаю даже два: мат-перемат.

Первый. А с девушками как встречаться?.. Я назначаю свидание – и он со мной прётся. Я шепчу нежные слова, а он орёт…

Второй. «Звук! Не слышно!»

Первый. Я её своей левой к себе прижимаю…

Второй. А я своей правой её по бедру поглаживаю. Приятно! (Хохочет).

Первый. И когда мы расписывались, он рядом стоял, и в первую брачную ночь с нами остался.

Второй. А как же без меня!

Первый. Я его молю: закрой глаза, спи!

Второй. Не могу спать, когда рядом наша жена лежит! (Гогочет).

Первый. А что мне при свидетеле делать? Лежу и мучаюсь. Жена меня целует и шепчет: «Иди ко мне». А как идти?

Второй. Только вместе со мной! (Хохочет).

Первый.И так все ночи, целый год – у нас потому и ребёнка не было… А потом жена от меня ушла.

Второй.Ко мне. Когда он уснул – взяла и переползла, слева направо.

Первый.А ему не стыдно – что он с ней вытворял!

Второй.А чего стыдиться – жена-то законная.

Первый.Моя.

Второй.Бывшая.

Первый.Как ты могла? – спрашиваю. – Я устала, – отвечает.

Второй.Правильно. Надоело жить и всего бояться. Ей опора нужна, дом и хозяин.

Первый.Это наш общий дом, мы его вместе строили.

Второй.Ты здесь квартирант. Настанет день, и я тебя отсюда выгоню.

Первый.Это невозможно – мы так срослись.

Второй.С кровью оторву и пинком под зад. А ты даже не станешь протестовать – в тебе вся гордость потеряна, раз так жить соглашаешься!

Первый.Очень меня эти его слова до сердца достали. Не смог больше терпеть, отомстить решил. Яд у меня был, стрихнин. Когда крыс травили, пакетик остался, я его спрятал. Тогда ещё сам не знал, зачем, да, видно, подсознание подсказало.

Второй.Когда я отвернулся, он мне весь этот пакет в суп вытряхнул.

Первый.Побелел он, пот на лбу выступил. А потом согнулся пополам и как взвоет.

Второй.А у него ни жалости, ни раскаяния.

Первый.Да! Так я тебя возненавидел – смотрю и радуюсь: наконец, избавился!

Второй.Недолго радовался.

Первый.Чувствую, и у меня на лбу пот проступает, потом внутри будто гвозди вбивать стали…

Второй.А как же: кровообращение-то у нас общее, и до него отрава дошла.

Первый.Отвезли нас обоих в больницу, обоим промывание сделали, капельницы поставили, мне в левую руку, ему в правую – еле откачали.

Второй.Понял я, что это он нас чуть не уконтрапупил, и говорю: Так дальше жить нельзя!

Первый.Нельзя, – подтверждаю. – Если не разделимся, ночью одновременно друг друга передушим.

Второй.А чтобы разделиться, нужно было операцию перенести, очень опасную.

Первый.Нам её когда-то один хирург предлагал, но предупредил, что шансов остаться в живых один из десяти.

Второй.Мы тогда отказались, думали – так проживём.

Первый.Но теперь я решил: лучше смерть, чем такое существование.

Второй.Да и мне эта совместная жизнь обрыдла. Так охота пожить без твоей гнусной морды рядом!

Первый.Полдня длилась операция, за столько лет мы крепко срослись, всё – и нервы, и сосуды, и капилляры разделить надо было. Крови много вытекло, и из меня и из него. Несколько раз клиническая смерть наступала.

Второй.Но, видно, мой Бог, или его, а может, оба наших Бога постарались – выдюжили мы всё и живыми остались.

Первый.Открыл я через сутки глаза и сразу ослепило: «Свобода!». От такого счастья снова сознание потерял.

Второй. А я от радости чуть с ума не сошёл: схватил с тумбочки настойку крушины, прошептал: «Да здравствует воля!» и выпил весь пузырёк. Из-под меня неделю потом судно не вынимали.

Звучит скрипка, поёт радостно, зовёт куда-то. И вдруг мелодия резко обрывается.

Легко сказать уеду. А куда? Здесь хоть всё невыносимо, но привычно. А там чужие края, чужие нравы… И почему невыносимо? Крышу над головой имел? Имел. И сыт был, и одет, и обут. А теперь всё с начала начинать. С самого нуля. И не резвым мальчуганом, а уже поседевшим неудачником, утомлённым от нелёгкой жизни!..

Снова вступает скрипка, звучит тревожно.

И так мне страшно стало: я ведь теперь один, навсегда. А мне одиночество непривычно. Когда он со мной рядом был, я себя уверенно чувствовал. С ним не страшно, он сильный, его все боялись. Да и вообще, двое – это не один. Вдвоём с любым сладишь. Когда тот грабитель пытался к нам в дом залезть, мы ему так надавали, он справа, а я слева – что незваный гость еле ноги унёс.