Игорь Губерман - Гарики предпоследние

от непорочного зачатия.

544

Необходим лишь первый шаг

туда, где светит согрешение,

а после слабая душа

сама впадает в искушение.

545

За мелким вычетом подробностей

невмочь ни связям, ни протекции

помочь ни в области способностей,

ни в отношении эрекции.

546

Весной зацвёл горох толчёный,

влюбился в рыбу крокодил,

пошёл налево кот учёный

и там котят себе родил.

547

Меняются каноны и понятия,

вид мира и событий, в нём текущих,

одни только любовные объятия —

такие же, как были в райских кущах.

548

В беседе с дамой много проще

воспринимать её на ощупь.

549

Когда мы видим лик прелестный

и слов уже плетётся вязь,

то блекнет весь пейзаж окрестный,

туманным фоном становясь.

550

Порой грущу при свете лунном,

томясь душой перед рассветом,

что снюсь, возможно, девам юным,

но не присутствую при этом.

551

Под фиговым порой таится листиком

такое, что не снилось даже мистикам.

552

Пускай на старческой каталке

меня сей миг везут к врачу,

когда вакханку от весталки

я в первый раз не отличу.

553

Пройдёт и канет час печальный,

и я меж ангелов небесных

увижу свет первоначальный

и грустно вспомню баб телесных.

554

Сыграет ангел мой на дудочке,

что мне пора пред Божье око,

и тут же я смотаю удочки,

и станет рыбкам одиноко.

555

С какой-нибудь

из дивно зрелых дам

пускай застигнет смерть

меня на ложе,

окликнет Бог меня:

– Ты где, Адам?

А я ему отвечу:

– Здесь я, Боже!

556

Всуе прах мой не тревожь,

а носи бутылки,

пусть ебётся молодёжь

на моей могилке.

557

Видя старческую прыть,

бабы разбегаются,

дед их дивно мог покрыть,

а они пугаются.

558

Это враки, что выдохся я,

сочинялись бы книжка за книжкой,

но состарилась Муза моя

и стихи мне диктует с одышкой.

559

Хоть пыл мой возрастом уменьшен,

но я без понта и без фальши

смотрю на встречных юных женщин

глазами теми же, что раньше.

560

Сейчас, когда уже я старожил,

я верен обывательским пределам —

не то чтобы я жизнью дорожил,

но как-то к ней привык душой и телом.

561

От чего так устал? Ведь не камни таскал.

А подвыпив, ещё порываюсь я петь;

но всё время тоска, и повсюду тоска —

помоги мне, Господь, эту жизнь дотерпеть.

562

Прекрасна юная русалка,

предела нету восхищению,

и лишь до слёз матросу жалко,

что хвост препятствует общению.

563

Хотя проходит небольшой

отрезок нашей биографии,

хоть мы такие же душой —

нас жутко старят фотографии.

564

Когда мы начинаем остывать

и жизнь уже почти что утекла,

мы ценим нашу ветхую кровать

как средство сохранения тепла.

565

Дряхлый турист повсеместно

льётся густыми лавинами:

старым развалинам лестно

встретиться взглядом с руинами.

566

Старушке снятся дни погожие

из текших много лет назад,

когда кидались все прохожие

проситься к ней в Нескучный сад.

567

Творец расчислил наперёд

любое наше прекословье:

вторая молодость берёт

у нас последнее здоровье.

568

Я вязну в тоскливых повторах,

как будто плывут миражи;

встречаются сутки, в которых

уже точно так же я жил.

569

Если ближе присмотреться,

в самом хилом старикашке

упоённо бьётся сердце

и шевелятся замашки.

570

Время хворей и седин —

очень тяжкая проверка

утлых банок от сардин,

серых гильз от фейерверка.

571

Вместе со всеми впадая в балдёж

и на любые готовы падения,

вертятся всюду, где есть молодёжь,

дедушки лёгкого поведения.

572

Наше время ступает, ползёт и идёт

по утратам, потерям, пропажам,

в молодые годится любой идиот,

а для старости – нужен со стажем.

573

Да, молодые соловьи,

моё былое – в сером пепле,

зато все слабости мои

набрали силу и окрепли.

574

Не манят ни слава, ни власть,

с любовью – глухой перекур,

осталась последняя страсть —

охота на жареных кур.

575

Я не только снаружи облез,

я уже и душевно такой,

моего сластолюбия бес

обленился и ценит покой.

576

Судьба ведёт нас и волочит

на страх и риск, в огонь и в воду,

даруя ближе к вечной ночи

уже ненужную свободу.

577

Душа поёт, хотя не птица,

и стать легка не по годам,

и глаз, как странствующий рыцарь,

прекрасных сыскивает дам.

578

Горизонт застилается тучами,

время явно уже на излёте,

ибо стали печально докучливы

все волнения духа и плоти.

579

Стал верить я глухой молве,

что, выйдя в возраст стариковский,

мы в печени и в голове

скопляем камень философский.

580

Уже не позавидует никто

былой моей загульной бесноватости,

но я обрёл на старости зато

все признаки святого, кроме святости.

581

Годы создают вокруг безлюдие,

полон день пустотами густыми;

старческих любовен скудоблудие —

это ещё бегство из пустыни.

582

Негоже до срока свечу задувать,

нам это веками твердят,

однако тому, чьё пространство – кровать,

нет лучше лекарства, чем яд.

583

Провалился житейский балет

или лысина славой покрыта —

всё равно мы на старости лет

у разбитого дремлем корыта.

584

Ходят цыпочки и лапочки —

словно звуки песнопений;

половина мне до лампочки,

остальные мне до фени.

585

Копчу зачем-то небо синее,

меняя слабость на усталость,

ежевечернее уныние —

на ежеутреннюю вялость.

586

Угрюмо сух и раздражителен,

ещё я жгу свою свечу

и становиться долгожителем

уже боюсь и не хочу.

587

Ещё несёт нас по волнам,

ещё сполна живём на свете,

но в паруса тугие нам

уже вчерашний дует ветер.

588

Не назло грядущим бедам,

не вкушая благодать,

а ебутся бабка с дедом,

чтобы внуков нагадать.

589

Меня спроси или Его —

у нас один ответ:

старенье – сумерки всего,

что составляло свет.

590

Порой жалеть я стал себя:

уже ничей не соблазнитель,

нить жизни вяло теребя,

ловлю конец не свой, а нити.

591

Уже немалые года

мой хер со мной отменно дружен,

торча во младости всегда,

а ныне – только если нужен.

592

Вчера с утра кофейной гущей

увлекся я, ловя узор,

и углядел в судьбе грядущей

на склоне лет мужской позор.

593

Дотла сгоревшее полено,

со мной бутыль распив под вечер,

гуняво шамкало, что тлена

по сути нет, и дух наш вечен.

594

Для счастья надо очень мало,

и рад рубашке старичок,

если добавлено крахмала,

чтобы стоял воротничок.

595

Я дряхлостью нисколько не смущён