Елена Кисель - Герои

Само собой, что полсотни аргонавтов гиганта не особенно устрашили, и после нескольких скал, приправленных зычным «Я твой лодка мачт шатал!» в дело вступила Медея. Которая представилась – мол, патентованная жрица Гекаты – и предложила Талосу бессмертие через удаление шпенька в пятке. Шпенек Таллос вытащил и тут же обрел жизнь вечную, во веки веков, ами… в смысле, Аид.

На радостях после этого аргонавты неминуемо влезли еще в одну ночную бурю, но тут уже их спас Аполлон, который принялся пускать золотые стрелы (есть мнение, что пускал он их с воплем: «Да сколько можно уже?!»).

А потом «Арго» как-то внезапно приплыл в Иолк. Где все тут же начали бурно ликовать и славить Ясона. Не замечая при этом, что некоторые аргонавты подозрительно расползаются в стороны со стонами «Да чтобы я еще раз с ним куда поплыл…»

Античный форум

Гера: Ну, почему Аполлон? Мог бы Зевс…

Зевс: Я вообще-то боялся, что не смогу промахнуться.

Афина: Есть лингвистический вопрос. Правда ли, что во многих местностях смертные произносят «Т» как «Ф»?*

Танат: НЕТ!

Талос: О_О

Примечания:

* пентеконтера – пятидесятивесельный корабль

** а вот правда, было. «Танат» как «Фанат» произносился, серьезно)

После того, как Ясон вернулся с руном и Медеей, Пелий долго хлопал в ладошки, но власть не отдал. По этой причине герой и вожак аргонавтов сел в угол и надулся, но тут пришла Медея, сказала «Не печалься и не хнычь, есть проблемы и опричь», − и пошла мстить Пелию страшной мстёй за обиженного Ясона.

Правда, для начала пришлось отвлечься на косметические процедуры, поскольку оказалось, что у папы Ясона – Эсона – сильно развитое чувство халявы (ну, это же тот, кто умудрился спихнуть отпрыска на воспитание кентавру!). Как только в разговорах проскользнуло, что Медея волшебница, – началось бесконечное «А-а-а, радикулит, ревматизм, геморрои, кто б меня бедного полечил, а лучше − омолодил». Метод «шпенька и Талоса» здесь не катил, потому что Ясон отца всячески поддерживал.

Поэтому для начала Медея в полночь и на перекрестке воззвала к Гекате. Геката прониклась и даже поделилась колесницей с драконами – средством для хорошего сбора трав. После сбора Медея пошла воздвигать алтари и приносить жертвы – сначала обязательной Гекате, потом богине юности, а потом уж и Аиду с Персефоной – чтобы не отнимали жизнь у Эсона «если вдруг я напутаю с ингредиентами».

Потом Медея начала варить, причем для надежностью мешала зелье веткой от векового засохшего дерева. Когда на зазеленевшей ветке появились плоды – колдунья решила, что, вроде, готова, после чего взяла кинжал и перерезала тестю горло и выпустила из него кровь. Методы у жрицы Гекаты не менялись.

Правда, после этого в рану был влит раствор, после которого Эсон, конечно, проснулся зеленым и с плодами, но только от пережитых переживаний, а так обнаружил, что и болезни куда-то рассосались, и в теле какая-то легкость, и жить внезапно стало молодо и хорошо.

Поскольку зелье еще осталось, то план в духе «три головы Цербера – одной дубинкой» сложился сам собой. Медея взялась за психологическую обработку дочерей Пелия – мол, хорошее зелье пропадает, а не надо ли вам молодого отца? В качестве презентации над котлом был зарезан старый козел, ставший потом ягненком. После чего Медея привела аргумент в духе «один старый козел, второй старый ко… кхм, в смысле, мне что – жалко?!». Дочери Пелия по своей незамутненности радостно взяли меч и закромсали отца, после чего Медея развела руками и молвила «Вообче-то, я хитра в смысле подлости нутра, но чавой-то мне сегодня не колдуется с утра!» − и Пелий остался в покромсанном виде.

Но (поскольку ноги Ясона так и торчали из того самого угла) на трон сел сын Пелия, а Ясона и Медею изгнали из Иолка.

Античный форум

Аид: Геката, у этой жрицы даже уже не твои методы…

Геката: Ну, это ж колхидцы. Если что не так – «Вах, зарэжю!»

Эет: А-а-а-а! Ясон, дружище, знаешь что?! За такую мне и руна не жалко!

После изгнания Медея и Ясон осчастливили своим проживанием Коринф, достаточно надолго, но и достаточно двусмысленно. Поскольку примерно в то время, пока Медея рожала и воспитывала двоих детей, Ясон начал заглядываться на местную царевну Главку. А ее отец выдал эпическое «Ну, а что, я не против, герой все-таки». То есть, изменник коварный решил жениться на Главке и бросить Медею.

На секундочку, чтобы все прониклись ситуацией, — он решил бросить Медею. Жрицу Гекаты. У которой только один режим решения проблем — «Медея кромсать». И которую природа, кажется, наградила недостающими у великого героя тестикулами.

Покаменев и поголодав несколько дней, Медея впала сперва в неистовство и проклятия (икалось всем и под землей, и на Олимпе, а уж во дворце Креонта на нездоровую икотку пробило последнюю курицу в углу), потом начала звать смерть (смерть осмотрительно не явилась). После чего Медея таки вошла в нужный режим и решила действовать в стиле «Всэх убью, адна астанус», не исключая из печального списка и собственных детей — в общем, все, чтобы показать Ясону, что нет, царство Аида — это достаточно дружелюбный, обходительный мир, да и его обитатели еще ничего, а вот то, что ты, дорогой, получишь от меня на прощание — это действительно эпик.

Так что когда на горизонте возник Креонт, который малость опасался метода Медеи решать проблемы — Медея действовала в стиле, который потом возьмут себе на вооружение пингвины-коммандос из одного мультика. То есть, улыбалась и махала. И на все речи царя в духе «У-у! Удались из Коринфа с сыновьями, а то ж я тебя за зятя… это… вот!» — отвечала, что вот, еще бы денечек, увязать узелочек и повесить на палочку — чтобы было, с чем по миру пойти.

Появление Ясона с готовым набором фраз наподобие «Я делаю это только ради нашего блага», «Моим детям будет просто круто, если у меня родятся от Главки другие дети, то есть ты же понимаешь, как наших-то будут любить!» — было встречено без улыбок и отмашек, зато с активным поиском гипотетической скалки. Покровительница Ясона Гера, с уважением послушав то, что Медея высказала мужу, записала пару слов и пошла пробовать на Громовержце. Ясон послушал и удалился, чутко ощущая, что сейчас аргументы словесные у Медеи подойдут к концу и начнется бытовое насилие.

Медея же тем временем занялась поиском отходных путей, которые и нашлись в Афинах. Царь Эгей (тот самый, который папа Тесея и прыгун со скал), проникшись трагической историей и посулами решить проблему с бездетностью (нет, не методом «Медея кромсать!», другим!), — согласился предоставить надежное политическое убежище. С одним условием: границу новоявленная беженка будет пересекать сама. Медея, у которой в запасе всегда была колесница Гекаты, опять улыбалась и махала…