Александр Масалов - Журналюги и журналюшки

Репортер буркнул в трубку:

— А вы кто?

— Я — журналистка такая-то из телерадиокомпании…

— Нет, ты не журналистка, — прорычал репортер. — Ты — клуша, которая боится жопу от стула оторвать! Если тебя интересует, когда начался суд, позвонив канцелярию областного суда и никогда не звони коллегам…

"Клушу" она проглотила.

— А какой телефон в канцелярии? — спросила она.

Уже не столь жизнерадостным голосом.

— Может, за тебя еще и сюжет приготовить? — заорал репортер. — И в ведомости расписаться?!

Бросил трубку.

— Что ты так наехал? — спросили коллеги. — А если девушка, молодая и красивая, всего-навсего с тобой хотела познакомиться?

— А я с такой дурой знакомиться не хочу…

Один корреспондент вдруг решил поставить крест на своей журналистской карьере и устроился в пресс-службу Законодательного собрания.

Коллега, узнав о "повышении" соседа по кабинету, обрадовался.

"Ну, — подумал он. — Теперь можно считать, Законодательное собрание в кармане — у меня там свой человек… Всё буду знать — от официоза до слухов и сплетен…".

Буквально через несколько дней ему что-то понадобилось от пресс-службы.

Ну, позвонил:

— Привет, Игорь!.. Тут такое дело — мне один пресс-релиз нужен…

В трубке наступило молчание, потом бывший журналист осведомился:

— Прости, а ты аккредитован?

— Еще нет. Я на днях занесу бумажки… А это, понимаешь, очень срочно надо — в номер…

— Вот аккредитуйся, тогда и звони…

И бросил трубку.

С такими друзьями и врагов не надо…

Процесс по делу полковника Юрия Буданова вызвал огромный общественный интерес.

Было много заказов на материалы от центральных изданий и от зарубежных.

Однажды журналисты, расчувствовавшись, даже хотели заказать Буданову памятник с надписью на постаменте:

"От благодарных журналистов, которым ваше преступление не дало умереть с голоду"

Вот только они никак не могли сойтись во мнении, кто именно должен быть увековечен:

— сам Буданов,

— 18-летняя чеченка Эльза Кунгаева, которую бравый полковник задушил,

— или адвокат семьи АбдуллаХамзаев, который сделал все, чтобы затянуть процесс.

Посовещавшись, они в конце концов решили, что скульптурная композиция должна изображать Юрия Буданова, душащего адвоката Абдуллу Хамзаева…

Слушалось дело Юрия Буданова.

Судья объявил перерыв судебного заседания до пяти часов вечера.

Журналисты глянули на часы: начало четвертого.

В редакции ехать нет смысла. Надо где-то два часа перекантоваться…

Завались в кабак неподалеку от здания суда и два часа пили пиво.

Так увлеклись, что даже опоздали на начало заседания.

Охрана не хотела впускать, но, размахивая удостоверениями, журналистам удалось прорваться в зал.

Судья, увидев, что в походе вдруг появилась большая группа поддатых мужиков, спросил:

— А это еще кто?

— Мы — новые судмедэсперты из Москвы, — пошутил кто-то.

Остальные заржали.

— Приставы, немедленно уберите пьяных журналистов из зала! — заорал судья.

Жена собственного корреспондента московской газеты попала под сокращение.

Муж, узнав об этом, проворчал:

— Ну и ладно. Я достаточно хорошо зарабатываю, чтобы содержать семью…

С тех пор так и повелось.

Муж пашет на три-четыре издания, а жена ведет домашнее хозяйство и помогает благоверному в работе.

Ну — газеты покупает, записывает на магнитофон теле- и радиопередачи…

В конце концов, превратилась просто в технического работника при корпункте на дому.

Если в настольной лампе, например, вдруг гас свет, то собкорр, матюкнувшись, начинал орать:

— Лена, Лена! У меня лампочка перегорела! Замени!..

Репортер криминальной хроники писал заметку об избиении иностранного учащегося.

Вдруг ему стало интересно: а какого цвета у негров синяки?

Спросил у соседа.

Тот не знал, но посоветовал:

— Ты спроси у Кати.

— А почему именно у нее?

— Она как-то с негром встречалась.

— Ага… Понял…

В комнату вошла журналистка.

— Катя, ты случайно не знаешь, какого цвета у негра синяки?

Журналистка ответила не задумываясь:

— Желтого.

— Точно?

— Абсолютно. Я как-то своего Мгамбу домой привела — с отцом познакомить…

Журналисты собрались на пресс-конференцию, после которой ожидался фуршет.

Один спросил у соседа:

— Коля, а чему посвящена эта пресс-конференция?

— А хрен ее знает! Я вообще-то сюда пришел водки выпить…

На улице встретились два журналиста.

Давно не виделись.

Один другого спросил:

— А ты где сейчас работаешь?

Приятель начал багроветь.

Затем, сумев взять себя в руки, четко выговорил:

— Из твоего вопроса можно сделать два вывода.

Первый: ты не читаешь газет. Хотя, как работник СМИ, должен следить за новостями.

И второй: тебе на меня плевать. Иначе ты давно бы полистал газеты и уяснил для себя, где я работаю, что пишу, как и сколько.

А раз так, то надо ли мне с тобой, козлом, вообще разговаривать?!

Корреспонденту исполнилось тридцать шесть лет.

Когда его поздравляли на планерке, редактор пошутил:

— Дантеса ты себе уже подыскал?

На восьмое марта журналисты одной газеты сделали своим сотрудницам очень необычный подарок.

Во-первых, все мужчины в тот день ходили по редакции в костюмах, взятых на сутки в театре, — сплошь Пьеры Безуховы, Чапаевы, поручики Ржевские, красноармейцы и офицеры "СС".

А, во-вторых, после редакционной пьянки редактор лично вывел девочек погулять по улице.

Тем временем "ряженые" заняли места на витрине косметического магазина в центре города — вместо манекенов…

Успех был грандиозный — как у сотрудниц, так и у прохожих.

Самое забавное, что за месяц до этого один из участников мероприятия в беседе со знакомой сказал:

— Ты со своими данными, в принципе, могла бы стоять в витрине модного магазина. Только ты женщина умная, ты на это не пойдешь. А я — со своим брюхом и свиноподобной мордой — никогда. Даже если очень захочу…

Никогда не говори "никогда".

Театральный критик писала длинно и скучно.

Коллеги называли ее творения «словесным поносом», «занудством», «праздными размышлениями домохозяйки, которая вообразила себя театроведом»…ну и так далее.

Хотя иногда в ее текстах встречались причудливые метафоры и неожиданные сравнения — за что автора и ценили.

Обычный журналист такое фиг придумает…

Крайне редко театральный обозреватель подписывалась своей фамилией.

Она использовала псевдонимы.

И вот однажды в газете появилась статья о фестивале «Русская комедия».