Александр Масалов - Журналюги и журналюшки

Потом объяснил, что это его тема — и она уже заявлена редактору.

И если всякая толстожопая шушера будет путаться под ногами, он ей из этой самой жопы выдерет ноги…

Корреспондентка обиделась и побежала жаловаться редактору.

Репортер получил выговор за неэтичное поведение с коллегами.

В редакцию позвонил заместитель районного прокурора и стал допытываться у автора статьи, откуда он раздобыл фактуру.

— Извините, — сказал корреспондент. — Свои источники не сдаю… Кстати, это и к вам относится.

— То есть?

— Ну, если вы захотите передать мне какие-нибудь материалы, я гарантирую, что никто никогда не узнает, как они ко мне попали.

Зампрокурора хмыкнул и сказал:

— Спасибо, я подумаю…

Редактор приказал корреспонденту:

— Позвони в пресс-службу пожарной части и узнай, что у них нового…

— Лучше пусть кто-нибудь другой позвонит. Мне ничего не дадут.

Редактор подумал немного.

Удивился:

— Да ты вроде ничего плохого о них не писал…

— Не в этом дело. Было как-то одно мероприятие. После него — фуршет. Когда мы уже расходились, я увидел на столе непочатую бутылку коньяка. Ну, огляделся, — рядом крутится руководитель пресс-службы, но в мою сторону не смотрит. В общем, я сунул бутылку в сумку и пошел на выход. И тут же обернулся — от взгляда в затылок. Это он на меня смотрел… С тех пор никакой информации не дает. Разговаривает сквозь зубы. Называет бесцеремонным и нахальным…

— Ясно, — сказал редактор. — Лена, позвони в пожарку и узнай, что у них нового!..

Журналист позвонил в прокуратуру.

— За последние дни что-нибудь интересное у вас было?

— А что именно? — спросил старший следователь прокуратуры.

— Ну — убийства, изнасилования с особой жестокостью, вооруженные ограбления, крупные кражи…

— Слава Богу, ничего такого, что вам надо, не было… тьфу-тьфу-тьфу!.. Одна бытовуха.

Журналист тяжко вздохнул.

— Блин!.. Ну писать прямо не о чем… Может, самому убить кого-нибудь?! Шутка!!!

Из Москвы приехал известный театральный режиссер, уроженец Дона.

Журналист решил сделать с ним интервью.

Созвонился, чтобы договориться о встрече.

— В пять часов вы свободны? — спросил режиссер.

— Да.

— Тогда приходите на второй этаж магазина такого-то. Я вас буду ждать в кафе.

— Хорошо, буду.

Они встретились в условленном месте и беседовали часа два.

Журналист, страшно довольный, вернулся домой и рассказал жене.

Жена за голову схватились.

— Ты что!!! Это ж традиционное место для стрелок городских педерастов!

Журналист помолчал немного, потом сказал:

— Так я теперь что, офоршмаченный?!

Журналистка пришла в областную прокуратуру.

Она хотела приготовить подробности одного уголовного дела.

Во время беседы со следователем она вдруг обмерла, услышав, как за спиной у нее другой следователь сказал коллеге:

— И как мне эту аферистку найти!

При этом следователь упомянул ее фамилию — довольно-таки редкую.

Журналистка оглянулась, а ее интервьюер усмехнулся и сказал:

— А зачем тебе ее искать? Вот она, рядом сидит!..

Следователь вытаращил глаза, встрепенулся и начал шить журналистке создание фирмы-однодневки, руководство которой собрало около десяти миллионов рублей и исчезло в неизвестном направлении.

Сперва журналистка растерялась, а потом вспомнила, что года три назад потеряла свой паспорт, о чем дала объявление в газете.

По всей видимости, на утерянный паспорт мошенники и зарегистрировали фирму…

Она сумела оправдаться, и ее оставили в покое.

Зато коллеги, прознав об этой сцене, подкалывали много месяцев:

— Столько миллионов нагребла…Ну, ты бы хоть немного поделилась, что ли!

Фотограф подошла к корреспонденту.

— Ты сейчас свободен?

— А что?

— В газете должен пойти полосный очерк о том, как одна банда грабила квартиры. Владельцев квартир они убивали… В общем, нужен постановочный снимок.

Корреспонденту согласился.

Ему дали кирпич, завернутый в белую тряпку.

Роль жертвы исполнял начальник отдела реализации. Он взял в руки стул.

— Значит, так, — командовала фотограф. — Ты прикрываешься стулом, а ты одной рукой отводишь стул, а другой, с кирпичом, делаешь движение, как будто бьешь по голове…

После нескольких дублей фотография была сделана.

— Только чтоб моего лица не было видно, — предупредил корреспондент.

— Само собой! — заверила его фотограф.

Когда корреспондент развернул свежий номер газеты, он буквально зашатался.

Было четко видно, что именно он со зверским выражением на лице бьет по голове кирпичом начальника отдела реализации…

Одна желтая газета критиковала, обличала и подначивала всех и вся, невзирая на лица, — от мелких чиновников и заканчивая милицией, ФСБ, областной прокуратурой, главами администраций…

Наконец, у силовиков лопнуло терпение:

— Если вы ни с кем дружить не хотите, то мы вас научим уважать…

По слухам, была сформирована специальная группа.

Чтоб читали каждый номер от корки до корки, выискивали поводы для подачи исков о защите чести и достоинства и подначивали героев публикаций…

Что и говорить, со своей задачей они справились.

Судебные иски посыпались на газету в таком количестве, что в районном отделении суда даже шутили:

— Давно пора в холле столик поставить. С табличкой: "Для исков на газету такую-то…"

Корреспондент, придя в редакцию, принялся с жаром рассказывать коллеге об увиденном и услышанном.

Потом вдруг спохватился:

— Извини, я тебя ни от чего не отвлекаю?

— Ничего-ничего, — произнес коллега благодушно. — Продолжай… Я всё равно не слушаю.

Журналист увлекался диггерством.

Как-то в желтой газете прочитал репортаж знакомого о подземельях города, и репортаж его поразил.

Кое-что он знал, но многое было для него новостью.

Журналист позвонил автору и сказал:

— Обалденная статья… Признайся- много придумал?

Коллега хмыкнул и ответил:

— Всё. От первого слова до последнего.

Журналист спросил коллегу, как платят в одной желтой газете.

Услышал в ответ:

— Когда газета только создавалась, платили очень прилично. Сейчас там хорошо платят только двум корреспонденткам. Остальным — так себе…

Заинтересовался:

— Почему им хорошо платят? Пишут много?

Коллега усмехнулся.

— Не волнуйся, тебе анатомия не позволит много зарабатывать в этой газете…

— Это еще почему? Я что, по твоему, — инвалид?

— У главного редактора традиционная ориентация.

Журналист пришел в еврейскую школу.