Александр Масалов - Журналюги и журналюшки

Даже репортеры криминальной хроники, спортивные и экономические обозреватели хоть по одной статье, но тиснули.

— Слышишь, а ты почему о Александре Сергеевиче ничего не пишешь? — спросили как-то коллеги.

— Да я, вообще-то хотел… Но передумал.

— Почему же?!

— Вы нашего фотографа знаете? Конченный пропойца. Интеллект на нуле. Так вот, когда даже он вдруг взял да и разродился полосным очерком, я решил, что о Пушкине ничего писать не буду…

На военный аэродром прилетел самолет с ранеными из Чечни.

Фотокор в поисках нужного ракурса взгромоздился на кучу ящиков, лежащих прямо на летном поле.

Навел фотоаппарат, а потом спохватился: как ни как — военный объект…

— Товарищ майор! — закричал он офицеру, который сопровождал группу журналистов. — А это можно снимать?

— Можно, можно… — сказал майор добродушно. — Снимай, что хочешь. Только не забывай, что сейчас ты стоишь на ящиках с гранатами…

Спецкорр отправился в командировку в один из удаленных районов области. Там началась какая-то странная эпидемия инфекционных заболеваний. Поговаривали, что власти намереныъявить карантин во всем районе.

Поезда проскакивали мимо прокаженной станицы.

Междугородние автобусы объезжали стороной.

Пришлось закатить грандиозный скандал, чтобы водитель автобуса, в котором ехал корреспондент, сделал минутную остановку.

Первым делом журналист заглянул к местным коллегам, чтобы войти в курс дела.

Немного посидели, поговорили, а потом решили немного, как говорится, продезинфицировать организмы — всё-таки эпидемия в районе.

Корреспондент вместе с замредактором районки вышли на улицу и направились в сторону ближайшего магазина.

Тут к ним буквально бросился какой-то парень.

Он был очень бледный, аж какой-то зеленый.

Глаза бегали.

— Здравствуй, — сказал он. — Ты, кажется, журналист?

— Ну да.

— А из какой газеты?

Корреспондент представился.

Парнишка назвал свою фамилию и название газеты.

А затем спросил почти жалобно:

— Слушай, а как отсюда можно уехать?

Когда американцы начали бомбардировку Сербии, донские казаки решили отправиться на помощь братскому славянскому народу.

Репортер прибежал к редактору.

— Я договорился, — не сказал, а закричал он. — Меня берут с собой в качестве военного корреспондента. Через пять дней я вернусь с серией репортажей…

Редактор подумал немного.

— Значит, повоевать хочешь?

— Я туда не воевать еду, а работать.

Последовал совершенно загадочный вопрос:

— А вдруг тебе понравится?

— Что — понравится?

— Там.

— На войне, что ли?

— Ну да.

— Как война может понравиться? Я хочу всего на пять дней поехать. С казаками. И приготовить серию репортажей.

Редактор еще подумал немного.

— Это очень дорого. Мы такое не потянем.

— Так я ж на все готовое еду. Перелет за счет казаков. Жилье и пропитание- тоже.

— Пиши заявление.

— Какое еще заявление?!

— Даже два. Первое: о том, что со вчерашнего дня ты уволился. И второе: что едешь на свой страх и риск, об опасности поездки предупрежден и к редакции газеты не имеешь никаких претензий… Я положу в сейф и использую по обстоятельствам.

Журналист пришел в редакцию радостный.

Прямо с порога рассказал коллеге, что только что один чиновник пообещал ему через несколько дней дать материалы по одной очень скандальной теме.

На следующее утро была планерка.

Журналист не без гордости заявил тему.

И был буквально ошарашен, когда редактор махнула рукой.

— Не надо, — сказала она. — Этот материал у нас уже есть.

— А кто написал?

Редактор кивнула на коллегу.

— Что ж ты, гад?! — спросил журналист вероломного друга уже в коридоре.

— Тема классная.

— Но это моя тема! Я этого чиновника два месяца доставал, чтоб он дал! А ты пришел на всё готовенькое!..

— А кто тебя за язык тянул?

Сперва журналист хотел дать коллеге в морду, а потом передумал.

Ему преподали хороший урок.

С тех пор он взял за правило никому не говорить о своих творческих планах.

В областной администрации собрались журналисты на пресс-конференцию.

Потом открылась дверь, и в зал вошли устроители мероприятия.

Сели за стол, начали перебирать бумажки…

Фотокорр облизнулся и громко спросил у председателя комиссии:

— Михал Михалыч, а фуршет будет?

Председатель опешил.

— Что?.. — пробормотал он в полной растерянности. — Фуршет?.. Да, будет…Конечно… Конечно, будет…

— Ну, тогда можно работать! — сказал фотокор, навел на него объектив и сделал снимок.

Репортер приехал в районный ОВД, чтобы приготовить материал о громком убийстве.

— Поговорите с начальником криминальной милиции, — посоветовал дежурный. — Он должен быть в курсе… Комната 23, второй этаж.

Репортер поднялся на второй этаж.

Внезапно в конце коридора распахнулась дверь.

Из кабинета следователя пулей выскочил молодой парень самого бандитского вида.

Ну там: бритая голова, бешеные глаза, цепь в палец толщиной на волосатой груди…

Увидев репортера, парень прорычал:

— А ты тут кого ищешь?!

— Начальника криминальной милиции. Я — корреспондент газеты такой-то…

— А!.. — вмиг успокоившись, сказал парень. — Это я. Пойдем в кабинет.

У одного тележурналиста ограбили машину.

Разбив боковое стекло, выдрали магнитолу.

Не побрезговали даже початой пачкой сигарет, лежавшей в бардачке…

Однако сам тележурналист, рассказывая о краже, был весел.

— Вот же идиоты! — говорил он. — Все выгребли, а на заднем сидении новенький штатив лежал. Его не взяли. А он один стоит раза в два дороже, чем вся машина…

Журналист приехал в рыбный заповедник, чтобы приготовить репортаж о борьбе с браконьерами.

Двое суток он принимал участие в рейдах.

Стал свидетелем десятка задержаний.

Двое суток его кормили, поили и страшно обижались, когда он хватался за бумажник…

А на третий день инспектора на катере привезли его к главному корпусу инспекции.

Ступив на берег, журналист увидел начальника инспекции.

Тот был сильно пьян.

Пошатываясь, брел куда-то, увязая по щиколотку в песок.

А подойдя к причалившему катеру, страшно удивился:

— Ты еще здесь? Я думал, ты вчера уехал… Все нормально?

— Ага.

— Рыбы дали?

— Да, спасибо.

— Что я для тебя еще могу сделать?

— Командировку отметить.

— Пойдем.

Они поднялись в здание инспекции на второй этаж.

Когда на командировочном удостоверении появились две печати, во дворе послышался шум моторов и забибикали сигналы.

— Кого это хрен принес? — проворчал инспектор. — Пойдем, я тебя провожу.