Виктор Ардов - По памяти и с натуры

— Спасибо тебе, говорю, добрый человек, что я через тебя вновь познала радость общественного существования. Что мне есть с кем перекинуться словом, не выходя из квартиры. Очень я тобою довольная!..

А он-от меня отшатнулся и бормочет:

— Не я, не я, это все председатель приемной комиссии натворил! Идите к нему! — и сам от меня как сиганет через яму с известью.

Ладно. Пошла я искать председателя приемной комиссии. Долго ли, коротко ли — нашла: он в районе у нас чем-то там заведует. И к нему сразу не пройдешь. Но я пробилась в самый кабинет. «Так и так, говорю, спасибо за большую слышимость!» Смотрю — и этот тоже от меня прячется. Сам прячется, а лопочет. «При чем тут я? Это же архитектор напутал!»

Ладно. Стала я искать архитектора. Но он тоже на себя заслугу не принял. Бегает от меня между этажерок и каких-то таких картонных листов, которые так вот на попа поставлены, и кричит:

— Что вы от меня хотите?! Проект был типовой, спрашивайте в институте!

Начала я доискиваться: что за институт? Оказалось — научный. И там они придумывают для домов такой фасон, чтобы повсеместно одинаково строить. Это уж мне рассказали добрые люди. И в институте никто со мной не пожелал беседу иметь. Пробилась я, однако ж, у них к одному очкастому и только сказала ему: «Спасибо вам за хорошую слышимость», — он ка-ак заорет:

— Опять?! Опять?! Долго это будет продолжаться? Я сейчас милицию вызову!

И так вот прямо на меня напирает, ногами затопал, кулаками барабанит по воздуху… Меня даже страх взял. Я скорей к дверям, в коридор, да как дунула домой…

А соседка одна мне сказала, что слышимость идет от панелей. Ну, из которых панелей собирают дом, они весь звук и запах пропускают в комнаты и в этажи. И вот теперь я хочу поехать на тот самый завод, где эти панели лепят, чтобы сказать спасибо им. Вот вы сами кто есть? Журналист? А не врете? Тогда у меня к вам будет просьба: напишите вы в какой-нибудь газете, что, дескать, такая-то и такая-то очень довольна слышимостью у себя в квартире. И даже готова угощение сделать всем, кто принимал участие в такой звукопроходимости в ее доме. Напишете? Без обмана? Ладно! Только не забудьте мне прислать номерок этой газеты, где про меня будет напечатано!

И вы знаете, я решил выполнить просьбу этой женщины. Мне кажется, в этом есть смысл. Есть, есть!

1962 г.

Исполнительница несколько суетливо выходит на сцену, оглядываясь и вытирая косынкой пот со лба. В руках у нее чемодан и авоська, туго набитая какими-то вещами, обернутыми в бумагу. Она не сразу замечает зрителей. Но, даже посмотрев на них, снова оборачивается спиной к залу, кого-то ища за кулисами.

Наконец до нее, как говорится, «доходит», что здесь много людей. И, произнеся несколько раз «Ой! Надо же! Ой!», она окончательно обращает внимание на зал. Подставив ладонь козырьком ко лбу, она всматривается в лица зрителей. Затем выносит стул и садится на него перед самой рампой. Вообще исполнительница ведет себя так, словно зрителей не существует, — она орудует своим тяжелым багажом…

Посидев некоторое время и убедившись, что все ее вещи — чемодан, авоська, зонтик, жакет, который она перекинула через руку, сумочка и прочее — целы, она успокаивается и опять глядит на зрителей из-под ладони. Наконец, после тяжелого вздоха, заговорила. Исполнительница.Ой… Ну надо же… Граждане, я что вас хочу спросить: из вас кто-нибудь не знает этого… ( Вынимает из кармана записочку, читает. ) «Ковалев Николай Иванович, тысяча девятьсот сорок третьего года рождения, инженер, шатен с усиками»… А? Не знаете? ( Подождала ответа, снова вздохнула. ) Ой, я так и думала: так трудно у вас в Москве найти кого-нибудь, так трудно… Надо же! Ой… А мне нужно его найти… Я из-за него приехала, старалась, отпуск взяла за свой счет… А как вы думаете?.. Ага! Это же не шутка: у нас на фабрике получить за свой счет, когда у нас с планом затор и дирекция взбесилась вся… Но уж если я захочу, так уж будьте спокойны! Вот — приехала к вам. Зачем? А вот именно найти этого Ковалева, чтоб ему… Кхм, да…

Ну, у вас тут столица, ругаться нельзя. Надо культурненько… А он сам культурненько — Ковалев? А? То-то и оно! Главное — я же его нашла! Ковалева. А он…

Ну ладно, расскажу по порядку. Только давайте сразу условимся: вы об этом никому ни слова. Договорились? А то могут узнать у нас в Трифоновке, получится сплетня, и мне неприятно будет, и вам тоже не сделает чести, если окажется, что вы все толкуете про бедную женщину, которая ни в чем не виновата. Ведь так? Я говорю не про себя, а про Галю Никитину. Ну, моя подружка, Галя. Из-за нее я все это затеяла. Ага. Приехала сюда, отпуск брала, стратилась… Между прочим, Галя даже не знает ничего. А если она узнает, я прямо подумаю на вас, что это кто-нибудь, которые здесь сидят, кто-нибудь не выдержал и натрепался. Так что вы учтите!

Ой… Так у вас трудно в Москве. Я сошла с поезда — толпища такая… У нас в Трифоновке на станции сроду столько народу не бывает за целые сутки, сколько тут с одного поезда высыпалось. И вещи у меня тяжелые: я же гостинцы привезла моей тете Шуре. И потом обратно тоже надо кое-что купить: например, тюлю на занавески в Трифоновке нипочем не достать. Опять же чулки со швом никакого цвета тоже у нас не продают. Ну, никакой цвет. Ты чулок наденешь, а нога все равно будто голая. Так красиво получается. У Клавки Хомутовой есть такие чулки, так все ребята от нее не отходят на танцах. Надо же! Мне без этих никаких чулок возвращаться нельзя. Вот я иду в этой толпище с поезда, меня все бодают чемоданами, да корзинами в тесноте, и я сама чуть не угробила одного дядьку, который мне попался под верхний угол моего чемоданища на повороте с платформы… ( Показывает, как это было. ) Я уж думала, меня прямо в милицию. Ан ничего: и дядька покачался, покачался, отдышался и потопал себе дальше.

А я пошла прямо в справочный киоск. В киоске спрашиваю: как мне найти Ковалева? Эта тетка отвечает: в Москве Ковалевых три с половиной тысячи. Я ей тогда: мне нужен Ковалев Николай Иванович. А она: Николаев Ивановичей Ковалевых у нас двести сорок человек. Я ей: который мне нужен Ковалев, он инженер и ему тридцать два года. Она: так бы и говорили! Покопалась, покопалась, по телефону куда-то позвонила. В общем, дала мне адрес.

Ладно. Еду по адресу. А ехать мне трудно: я же в Москве первый раз. Куда ехать, на чем ехать — неизвестно. И кого ни спросишь, каждый дает другой совет. Один говорит: на автобусе. Другой советует на метро. Третьему кажется, что надо трамваем… Даже подрались из-за этого на скверике два пенсионера. Ага. Я у них спросила тоже: как добраться? Так они так разгорячились, что один пенсионер другому заехал в ухо. «Нет, кричит, это по Садовому кольцу, а ты врешь, как всегда, путаник, шизофреник — вот ты кто!» А третий пенсионер стоял тут же и засвистел в милицейский свисток, чтобы их разнять… Я поскорее с этого сквера подалась подальше.