Сталин шутит...

И уж совсем скандальный случай: уход из семьи старого вояки, влюбившегося в молодую студентку и даже попытавшегося бежать с ней заграницу. Это уже попахивало изменой родине. Но Сталин выяснил, что никакого политического умысла за происшествием не стояло — одна глупость, вызванная чрезмерной любовной страстью. Ей, подобной страсти, конечно же, «завидовать будем». Арестованного вояку отпустили, восстановив на службе. (Он впоследствии храбро сражался и погиб в 1941-м.) Студентке переменили фамилию и отправили доучиваться в другой город.

Будучи противником неравных браков, Сталин часто высмеивал маршала Г. И. Кулика, который женился на восемнадцатилетней подруге своей дочери. Завидев его, Сталин подмигивал окружающим:

— Смотрите, новобрачный ковыляет… Как бы не шлепнулся на ровном месте.

Некоторые романтические вопросы вождь решал с щепетильным юмором, но безапелляционно.

Во время войны писатель Н. С. Тихонов жил в гостинице «Москва». Завел роман с одной дамой, на которой даже собрался жениться. Тут ему передали, что Сталин интересуется, почему он, Тихонов, не появляется на приемах со своей женой.

— Передайте, что она в Ленинграде.

— Товарищ Сталин знает и спрашивает, почему вы ее не перевозите в Москву?

— У меня здесь нет квартиры.

Квартира была предоставлена, намек понят и романтическая связь прекращена.

Еще один пример наведения семейного порядка.

Некоторое время некоторая актриса на некотором фронте находилась в некотором качестве при некотором генерале.

Сталин вызвал генерала по неотложным вопросам. Решив вопросы, как бы мимоходом спросил:

— Товарищ генерал, Вы случайно не знаете, чья жена актриса такая-то?

— Писателя такого-то.

— Вот и я так думаю…

Вернувшись на фронт, генерал срочно самолетом отправил актрису домой.

При всей своей строгости Сталин иногда давал уроки снисходительного отношения к небольшим человеческим слабостям. Маршалу артиллерии Н. Д. Яковлеву запомнился характерный случай. Он описал его.

Как-то раз мы задержались в кабинете Верховного Главнокомандующего дольше положенного. Входит Поскребышев и докладывает, что такой-то генерал прибыл. Сталин говорит: пусть войдет. Ко всеобщему изумлению, вошедший в кабинет генерал был нетрезв. Подойдя к столу, он, бледный и нетвердо державшийся на ногах, вцепился руками в его край. Нечленораздельно пробормотал, что явился по приказанию. Все, кроме Сталина, затаили дыхание.

Вождь поднялся, приблизился к генералу, постоял и вдруг к еще большему изумлению присутствующих незлобиво спросил:

— Вы как будто сейчас нездоровы?

— Да, — еле выдавил тот пересохшими губами.

— Тогда мы встретимся с вами завтра.

Когда за генералом закрылась дверь, Сталин улыбнулся внутренним мыслям, и ни к кому не обращаясь, словно для себя промолвил:

— Он сегодня получил орден за успешно проведенную операцию. Не знал, что будет вызван. Ну и отметил на радостях награду… Не за что наказывать.

У всех отлегло от сердца, все заулыбались.

Год 1943-й. Самый разгар войны. Вроде бы не до музыки и песен. Но Сталин принимает историческое решение — у Советского Союза должен появиться новый Государственный гимн. (Раньше это был «Интернационал», который решили оставить в качестве партийного гимна.) Окончательная редакция была готова в декабре. Автором музыки стал композитор и дирижер А. В. Александров, авторами слов — литераторы С. В. Михалков и Г. А. Эль-Регистан (Уреклян).

В Кремле отмечали историческое событие: гимн утвержден и впервые будет исполнен в новогоднюю ночь 1 января 1944 года. За столом справа и слева от Сталина сидели Эль-Регистан и Михалков.

Первый несколько раз настойчиво пытался положить на тарелку вождю закуску. Сталин мягко сделал ему замечание:

— Не надо ухаживать за мной. Я здесь хозяин, а вы гость. Значит, я должен ухаживать за вами.

Второй почтительно слушал тосты и добросовестно опорожнял фужер за фужером. Сталин мягко сделал ему замечание:

— Не надо пить до дна, надо пригублять. А то мне будет неинтересно с вами беседовать.

Любопытно (и смешно), но главный гимнюк страны Михалков позднее уверял, что все происходило наоборот [21] Свои гимнообразующие клички С. В. Михалков заработал честно. В 1977 г. стал автором новой редакции текста гимна СССР, откуда по заказу тогдашних правителей изъял имя Сталина. В 2000 г. сочинил текст гимна Российской Федерации, откуда уже выпал и Ленин. Последнее никого не удивило. Никто бы, пожалуй, не удивился, если бы Михалков стал автором следующего, четвертого по счету государственного гимна. Но в 2009 г. отечественное гимноведение понесло тяжелую утрату: ведущий гимнописец скончался. . Дескать, это был он, кто подкладывал Сталину ветчину в тарелку, и это был Эль-Регистан, кто беспрерывно пил вино. Вполне возможно. Главное, что вождь не был обделен ни юмором, ни деликатностью.

Вклад в победу над фашизмом вносили все республики Советского Союза. Узбекистан не был исключением. Отсюда тоже уходили на фронт солдаты. Здесь производили вооружение. Принимали и размещали миллионы эвакуированных людей.

В 1943 г. руководитель республики Усман Юсупов доставил в Москву эшелон с подарками для фронта. Сталин принимал его вместо пятнадцати намеченных минут в течение двух часов. В приемной давно томился Хрущев. Наконец, ему было разрешено войти.

Хрущев, желая щегольнуть, явился в только что введенной новой форме: золотые погоны, брюки с красными генеральскими лампасами. Сталин еще раз оглядел скромно, если не бедно одетого Юсупова (у того даже часов не было и вождь подарил ему свои). Потом сравнил его с расфуфыренным Хрущевым и сказал:

— Ты привез подарки, другие радостные вести, а выглядишь, как… — Не докончив, продолжал, повернувшись к Хрущеву: «А этот угробил армию под Харьковом, но сияет золотом, как ни в чем не бывало, как…».

Сталину всегда было важно подчеркнуть, продемонстрировать всемогущество социалистического государства. Делалось это, во-первых, для подкрепления тезиса «если надо советской стране, то будет сделано все, даже невозможное», во-вторых, для подкрепления тезиса «если приказано советскому человеку, то будет выполнено, несмотря ни на что».

Как известно, к вождю переводчиком немецкого языка долгое время был прикреплен В. М. Бережков, переводчиком английского — В. Н. Павлов. Однако Сталин знал, что Бережков, будучи прекрасным специалистом по немецкому языку, столь же отлично владеет английским. И вот однажды во время войны, буквально за четверть часа до начала ответственных переговоров с американцами Сталину сообщают, что Павлов не сможет присутствовать, так как неожиданно заболел.