Сталин шутит...

— Неужели на них столь благотворно повлияли христианские идеалы?

— Не знаю, какие идеалы-миндеалы на них влияли, но вид распятого Иисуса в окружении сотрудников НКВД производил сильный эффект. Они поняли, что с евреями и раньше шутить не любили, а уж теперь на Руси церемониться с ними точно больше не будут.

— Товарищ Сталин, есть ли у Вас хобби?

— Коллекционирую анекдоты.

— Много ли собрали?.

— На пару лагерей уже наберется.

А если серьезно, то есть еще один вопрос почему так мало, товарищ Сталин? Собрали бы побольше — глядишь, и хрущевщины с горбачевщиной в нашей жизни не случилось бы…

Диалог довоенных представителей «креативного класса» — то бишь пошлой, обывательской среды:

— Наконец-то заграничная печать заговорила об уме Сталина.

— Что вы? Неужели? Как?

— Все газеты в Европе твердят в один голос, что Сталин сошел с ума.

Планы вождя поистине были дерзновенно-сумасшедшими. Как он выразился, предстояло пробежать за десять лет расстояние, которое у развитых стран Запада заняло целый век — иначе сомнут. И ведь выполнил. Эх, побольше бы нашей стране таких «сумасшедших» Сталиных вместо «умных» Хрущевых да Горбачевых!

Однажды Троцкий, Зиновьев, Каменев и Бухарин имели неосторожность все сразу сесть в аэроплан. Произошла авария и аэроплан разбился.

Вопрос: кто спасся и остался цел?

Ответ: советский народ.

Страстный демагог Троцкий выступает от имени оппозиции:

— Мы готовы отдать за дело рабочего класса каплю за каплей всю нашу кровь.

Реплика Сталина:

— Зачем тянуть, отдайте всю сразу.

Сводка из НКВД. Вчера в центре Москвы на голову известного троцкиста N свалился кирпич. Со стороны оппозиции поступили голословные обвинения. Но тщательное расследование установило, что кирпич выпал из обветшавшей стены дома.

Сталин:

— Оппозиционеров развелось, кирпичу негде упасть.

Кто сказал, что партия отвернулась от товарища Троцкого? Она смотрит на него и с нетерпением ждет только одного приказа. Какого? Чтобы он приказал долго жить.

P. S. Долгожданный приказ последовал в 1940 году.

В Биробиджанском театре поставили спектакль в виде рассказа о жизни животных. Во льве угадывался, конечно, Сталин. В зайце — Троцкий. В других обитателях леса — различные деятели той эпохи.

…И вот бежит заяц, его спрашивают: куда, от кого?

— Царь зверей приказал отловить и подковать всех верблюдов, — отвечает в панике заяц.

— Но ты-то при чем?

— Поймают, подкуют, а потом доказывай, что ты не Бронштейн.

За эту оговорку артиста не посадили, простили, но спектакль из репертуара и зайцев из биробиджанского зоопарка местное начальство убрало.

Гитлер, пока еще соблюдавший заключенный между СССР и Германией пакт о ненападении, пожаловался в письме Сталину, что уже почти год бомбит Англию, а та не сдается. И Лондон не весь удалось разрушить.

— Хотите, пришлю вам из лагерей сотню отборных троцкистов, — с любезностью предложил Сталин. — Когда они на свободе, то могут за месяц не город, а целую страну разрушить.

Вариант:

Предвоенный парад на Красной площади. Замыкая колону тяжелой техники — артиллерии, танков — на брусчатке появляется и вразнобой топает мимо Мавзолея группка хилых еврейских интеллигентов в очках и в тюремной робе. «Это еще что такое?!» — спросил Сталин у наркома обороны С. К. Тимошенко. Вмешался Л. П. Берия: «Товарищ Сталин, этих политзаключенных на парад доставил я. На вид тихие, скромные, но обладают огромной антигосударственной разрушительной силой. Пусть попугают потенциального противника».

Нет, недаром огромное количество антисталинских анекдотов придумано определенного сорта евреями. Их ощущение от подлинно социалистического строительства, когда нельзя воровать, сачковать, надувать ближнего своего, хорошо передано в анекдоте тридцатых годов:

Еврей-иностранец спрашивает еврея-москвича:

— Ну и как вам тут живется при Сталине?

— Ох, не спрашивайте. Живем как в трамвае — одни сидят, другие трясутся.

Евреи так описывали свое житье-бытье в разное советское время:

При Ленине было как на паровозе в туннеле. Кругом темно, все громыхает, надо вкалывать — подбрасывать уголь в топку.

При Сталине было как в шахте. Кругом темно, стучат отбойные молотки, надо вкалывать — добывать уголек.

При Хрущеве было как в цирке. Кругом светло, играет музыка, можно отдыхать, один говорит — все смеются.

При Брежневе было как в кино. Кругом темно, но интересно, можно не работать — спокойно ждать окончания сеанса.

При Горбачеве было как в такси. Кругом светло, все безбоязненно нарушают правила движения, но чем дальше, тем дорога хуже, а платить надо больше.

Где-то в районе 1937 года, между Бердичевым и Жмеринкой в поезде словоохотливый, но осторожный раввин повествует о притчах, сыплет пословицами и поговорками. «Как ваша фамилия?» — спрашивают его между делом. Как и полагается раввину, отвечает иносказательно: «Она двусложная. Первый слог — это то, что бедным евреям обещал Ленин. Второй слог — это то, что им дал Сталин». Один из попутчиков встает, предъявляет удостоверение сотрудника НКВД и говорит: «Гражданин Райхер, вы задержаны!»

Идут политзанятия. «Когда Ленин умер, где стало жить его дело?» Отвечающий бодро рапортует: «В нашем сердце». Рабиновичу достается вопрос, поставленный иначе: «Когда умрет Сталин, где станет жить его дело?» — «В наших печенках», — уныло подумал Рабинович. Но про «наше сердце» отрапортовал не менее бодро.

Сталин не любил халтуры ни в каком виде. Особенно в науке. Узнал: аспирант Рабинович готовит кандидатскую диссертацию на тему «Введение спиртного в организм через задний проход». Собирается доказать, что этот способ имеет преимущества перед обычным — позволяет обойтись малым количеством спиртного, закуска не требуется, изо рта не пахнет… Сталин приказал вызвать афериста, спрашивает его:

— Как вы предполагаете при этом способе выпивать на брудершафт?

И Рабинович не моргнув глазом отвечает:

— А это, товарищ Сталин, будет темой моей докторской диссертации.

Когда прохиндея погнали из аспирантуры, он не растерялся. Переквалифицировался. И подготовил новую диссертацию на соискание кандидатской степени. Науку он собирался обогатить исследованием на тему: «Влияние язычковых клавишно-пневматических и щипковых музыкальных инструментов на развитие православной философской мысли и ее корреляцию с монопатрическими проблемами иудаики».

Узнав о новой теме пронырливого соискателя, Сталин только головой покачал и велел послать Рабиновича в Биробиджан, где евреев таки нет, но все делают вид, что они там таки есть. Вождя всегда изумляла чья-то способность придать наукообразие простым вещам. Вышеозначенную тему он перевел на нормальный язык и получилось: «На хрена попам гармонь, а раввинам балалайка».