Борис Леонтьев - Триумф Великого Комбинатора, или возвращение Остапа Бендера

"Как хорошо сказал, шельмец! - подумал вождь. - Надо запомнить". И запомнил.

- Удачи вам, товарищ Гурий! Возвращайтесь c победой!.. Начинайте, товарищи!

Администратор щелкнул пальцами. Ким Родионов заносчиво подошел к Черному Вихрю вплотную, надменно протянул ему левую руку, правой схватил за ремешок и ловко сел на коня. Затем он крутанулся и двинулся по дорожке на стартовое поле пробега.

Повсюду загудело.

От трибуны группами прорывались репортеры - все хотели видеть вождей и лошадей c близкого расстояния.

Репродуктор рычал-надрывался:

- Товарищи! Отойдите за пределы досягаемости задних копыт!

Но тут раздалась команда приготовиться. Дали старт. Лошади c поразительной быстротой понеслись от бушующей трибуны на запад. Их неудержимо влекло в Париж.

Глава XXXII В ДЕШЕВОМ ЭЛЕКТРИЧЕСКОМ РАЮ

Таксомотор перевалил через мост и тихо пополз по набережным Сены. Справа плыл "кораблик" Сите со знаменитой Парижской Богоматерью. Всюду, куда ни глянь, царило великолепие! Кружилась голова и захватывало дух.

Гвардейцы кардинала... Именем короля!.. Один за всех и все за одного!.. Либертэ, эгалитэ, фратернитэ... Дерни за веревочку, дитя мое, дверь и откроется!.. Государство - это я! А ля гэр ком, а ля гэр... После нас хоть потоп!.. Вставай, проклятьем заклейменный!..

В голове Остапа Бендера пронеслась вся великая история Франции.

Он попросил шофера остановить недалеко от бульвара Распай. На другом берегу Сены по-прежнему стоял Лувр. Остап полюбовался несомненно дорогим спортивным автомобилем, ослепительно сверкающим никелированным корпусом, и направился к гостеприимной террасе кафе "Одинокий журавль". Под длинным полотняным тентом стояли столики. Остап миновал столики, вошел в кафе, остановился у зеркала, поправил галстук c маленькими подковками, смахнул пылинку c черного люстринового пиджака и направился в зал. Тут было шумно и тесно. C крохотной сцены под фортепианный аккомпанемент ровно лилась заунывная тягучая песня:

В вечерних ресторанах, в парижских балаганах

В дешевом электрическом раю,

Всю ночь ломая руки от ярости и муки,

Я людям что-то жалобно пою...

Напудренным гарсонам приходилось перекрикивать стук тарелок и разноязычные голоса посетителей. Остап щелкнул пальцами, подозвал одного из гарсонов и выдавил из своего горла несколько французских слов:

- Я ищу Джона, Джона Кервуда.

Гарсон подбородком указал на столик неподалеку от невысокой стойки, около которой теснились три американца в коричневых парусиновых брюках и русский полковник c седыми подусниками. За столиком в небрежной позе сидел знакомый Остапа по московскому ипподрому. Он пил кофе со сливками и медленно откусывал сандвич c красной икрой.

- Итак, вы приехали! - Остап пожал Джону руку. Здравствуйте, мистер Кервуд.

- Здраствуйте, мой дорогой русский друг!

- Вот уж, действительно, в яблочко. Я теперь, на самом деле, дорогой!

- Вам что-нибудь заказать?.. Месье! - Джон щелкнул пальцами. - Чашку кофе, коньяк и caviar rouge!

Остап закурил.

- Вы предпочитаете красную икру черной, господин Кервуд?

Посмеялись.

- Из вашей телеграммы я, черт возьми, ничего не понял, немного погодя, сказал Джон. - Вы сообщили "срочно". К чему такая спешка?

Остап начал деловито.

- Во вторник советские участники Межконпроба отправляются на родину. У нас c вами - три дня.

- Три дня?

- Именно. Три дня и десять часов.

- Плохо понимаю.

- Джон, вы хотите...

- Можете не продолжать, мистер Бендер. Да, хочу! Опять гениальная комбинация?

- Вы в курсе последних событий?

- Каких событий? - c веселым удивлением спросил Джон.

Великий комбинатор проницательно улыбнулся.

- Об этом самом пробеге, мистер Джон.

Остап бросил на стол утренний выпуск "Сиффле". На первой странице было помещено сообщение о Межконпробе "Ростов-Дон-Париж"; в нем, в частности, говорилось: "Русские умеют не только делать революции, но и организовывать международные увеселительные предприятия! Блестящая победа советских наездников. Второе место разделили наездники Великобритании и Франции. Третье..."

- Так вот, - цокнул языком Остап, - первое, что хочу вам сообщить, так называемый Межконпроб "РДП" затеяла не страна идиотов. Смех сказать. Заварил кашу один из ее представителей.

- Как?! Вы?! Неужели это возможно?!

- Как говорят американцы, а почему бы и нет! В совковском ристалище все возможно.

Кервуд задорно улыбнулся.

- Я вами восхищаюсь!

- Голь, господин Джон, как известно, хитра на выдумки. Остап многообещающе подмигнул. - Это была не комбинация, а обыкновенное бегство.

- Вас разыскивало "гепеу"? - тоже подмигнув, спросил Джон. - Как же вы перешли границу?

- Я фигура неприкасаемая. Сам вождь пожелал мне удачи... но это все лирика. Мы теряем время.

- Я вас слушаю.

Остап докурил папиросу и положил окурок в пепельницу.

- Джон, - тихо сказал он, вынимая из внутреннего кармана пиджака листок бумаги. - Мне нужен покупатель. Ознакомьтесь вот c этим. Это копия...

Глаза Джона забегали по бумаге.

- Черный Вихрь?! Он продается?

- Я хочу проститься c советскими околотками последней комбинацией.

- Отличная родословная! На миллиона три потянет без всяких напрягов.

- Нужно запросить больше.

- Мой куш?

- Куша не будет. Фифти-фифти.

- Я опять повторюсь, я вами восхищаюсь!

- Давайте без лирики. Comme il faut, как говорят французы.

- Вы мне можете все это оставить?

- Разумеется. Когда вы выезжаете в Лондон?

- Только завтра...

- Никаких "завтра"! Выезжайте немедленно.

- Маленький ньюанс. Эта лошадь будет украдена?

- Вы хотите сказать, не пахнет ли это дело парижской тюрьмой Санте? Нет, не пахнет! Все будет оформлено по всей форме - адвокат, юрист, все дела. Вот адрес моей гостиницы...

- У вас телефон в номере есть?

- Никаких телефонов. Как вернетесь из Лондона, немедленно приходите в гостиницу. У портье спросите администратора Гурия.

- Гурия?.. Хорошо.

- Я вас провожу. Это ваш авто сияет на улице?

Джон кивнул.

- Итак, в путь.

Они вышли из кафе. Лакей в смокинге, галстучке-фокстрот и брюках c узким черным лампасом проворно открыл дверцы авто и после того как компаньоны сели, встал в лакейскую позу, поднес руку в лимонной перчатке к фетровому шляпсу и наиобольстительнейшим образом попрощался.

На улицах уже зажглись фонари, но на тротуарах еще кишела толпа, пошел мелкий дождь, в лужах задрожали огни рекламы, парижское небо стало серым, похожим на грязный потолок. Сплошным студенистым потоком c грохотом двигались по шоссе разномарочные авто. Вдали возвышалась Эйфелева башня, увенчанная трехцветным флагом. Компаньоны доехали до моста Сен-Мишель и уперлись в клубок машин и автобусов.

- Сворачивайте, - скомандовал Остап. - Пробка апендицит цивилизации. Терпеть ненавижу.