Борис Леонтьев - Триумф Великого Комбинатора, или возвращение Остапа Бендера

- Спасибо!

- Пользуйтесь на здоровье. Поймите, что камарад Пьер профессор. И не по каким-нибудь там танцулькам, а профессор-ветеринар! Да, у него нет аккуратной профессорской бородки, но зато он коммунист! А коммунисты говорят только правду. Не мне вас учить.

- Хорошо, хорошо. А что, этот "сюссьон" опасный?

Пьер по-профессорски поднял голову и по-лекторски монотонно молвил:

- Я обнаружил у этого животного воспаление головного мозга и копыта левой передней ноги. Alea jakta est.

- Якта? - Директор, массируя дрожащими пальцами веки, покосился на опытного ветеринара. - Скажу по чести, ничего не понимаю!

- Это научное определение, - любезно разъяснил ветеринар. - Если вам интересно, расскажу подробнее.

- Конечно, конечно, профессор. Меня это жгуче беспокоит!

- Это болезнь не то, чтобы заразная, но заразная.

- Заразная? - у директора задрожали губы.

Администратор легко улыбнулся.

- Андрей Тихонович, давайте сначала выслушаем профессора, а потом будем думать, как нам выйти из этого ЧП.

- Че пе... - пробормотал в ужасе Андрей Тихонович.

- ЧП! - равнодушно подтвердил администратор. - А чего не бывает? Мы же в Париже.

- ЧП! - c отчаяньем повторил директор.

- Успокойтесь, товарищ директор, - сказал администратор, сощурясь. - Я пока c вами. Не пропадем. Продолжайте, товарищ профессор.

- Болезнь эта эпидемическая, обусловленная спецмикроорганизмами, передающимися c пищей. Первые симптомы проявляются весной. Достигает своего развития в июне, другими словами, еще немного и у Черного Вихря будет паралич.

"Хорошо излагает!" - подумал Остап.

- Ну тогда его нужно изолировать! - рявкнул директор, но прибавил робко: - Может так? Исидор Кириллович?

- Изолировать... - Гурий вздохнул. - Куда вы его изолируете? - решительно спросил он. - Кому нужна зараза? Это же Париж! Цивилизация! И потом, он у нас по накладным проходит!

Андрей Тихонович затрясся всем телом, глаза его наполнились слезами.

- А это все точно?.. - рассеянно проговорил он. Паралич и все прочее?.. Эта "якта"?..

- Вы не верите профессору-коммунисту?! - ласково попенял ему администратор. - Участнику гражданской войны?

- А почему молчали ваши ветеринары? - степенно выделяя слова, поинтересовался камарад Пьер. - А, Андрей Тихонович?

- Наши вредители? - гневно ответил за Ляшко Гурий. Они же только и думают, как подставить честнейшего директора Андрея Тихоновича! Лучше и не спрашивайте, товарищ Пьер! Исидор Кириллович махнул рукой и, точно обиженный, отвернулся.

- Да-а... - простонал Андрей Тихонович. - А ведь...

- Да не "да-а", а ситуация! - перебил его необычайным тоном безжалостный Гурий. - Си-ту-а-ция! Представляете, Андрей Тихонович, мы возвращаемся на завод, а все лошади сдохли!

- Почему же все?

- Зараза, Андрей Тихонович, она никого не щадит!

- Я пропал!

- Конечно, пропал! И я пропал. А что мы скажем товарищу Сталину?!. Давайте мыслить.

- Давайте.

- Истина в вине! - категорически бросил Гурий. - Так будем же ее искать!

Все трое выпили.

- Исидор Кириллович... - Ляшко немного помедлил и потом, после раздумья, c уважением прошептал: - Вы же администратор, вам и решать.

- А что если нам продать Черного Вихря? - вдруг предложил администратор.

Андрей Тихонович остолбенел.

- Продать?.. Исидор Кириллович, вы сказали продать?

- А что тут такого? - Гурий улыбнулся мефистофелевской улыбкой. - И накладные в порядке будут...

Услышав, что накладные будут в порядке, Андрей Тихонович оживился.

- И в самом деле! Это же мысль! Чего тут голову ломать! Нужно только хорошего покупателя найти!.. Хотя, кто же купит заразную лошадь?

- А вот хотя бы камарад Пьер!

Профессор не выдержал, отвернулся и начал тихо смеяться в кулак.

- Камарад Пьер? - тревожно спросил Ляшко.

- А почему бы и нет!

- А зачем? - тихо, шепотом спросил Андрей Тихонович.

- Для опытов, - громко объяснил Гурий. - Товарищ профессор, где вы там?! У вас чековая партийная книжка c собой?

- Всегда c собой, камарад Гурий! - профессор смачно высморкался в европейский носовой платок.

- Ну и отлично!.. Андрей Тихонович, какую цену мы назначим за заразного коня участнику гражданской войны коммунисту товарищу Пьеру?

- Коммунисту Пьеру? за заразного коня? назначим? много, конечно же, ему нельзя... Триста тысяч.

- Триста мало! - отрезал Гурий. - Коммунист коммунистом, но сальдо всегда должно быть в нашу пользу. Пятьсот! И не меньше! Договорились, камарад Пьер?

- Согласен, - выразив некоторое недовольство, отозвался Пьер. - Сейчас я как раз работаю над диссертацией по болезни Борна.

- Вот и хорошо! - заторопился директор. - Забирайте ради бога. Эй, товарищ! Еще ром!

Казалось, что потребность в роме у Ляшко стремительно вошла в привычку.

- Андрей Тихонович, ром успеется. Документы... торопливо молвил администратор в ту самую секунду, когда на лице Ляшко наконец определилась утешительная улыбка. - Камарад Пьер, выписывайте чек! Не видите, товарищ директор ждет... На Прилежаевский конный завод... пятьсот тысяч франков... Вот так... А вот и юристы подоспели! Париж, все-таки!

- Bonsoir! - поприветствовал всех торчкобородый господин, голова которого была не то чтобы маленькая, но могущая глядеть в монокль двумя синими бегающими глазами сразу.

- Это кто? - поинтересовался Ляшко.

- Это юрист! - бросил Гурий. - Он заверит вашу подпись... Господин Оноре, приступайте к своим обязанностям. Товарищ Ляшко, а вы пока выпишите пропуск на вывоз Черного Вихря.

- Товарищ гарсон, еще рома! - аукнул товарищ директор так, что в баре на полках звякнули бутылки. Затем он достал из кармана патентованное перо и, качаясь, выписал пропуск.

Администратор взмахом руки успокоил бармена и налил Андрею Тихоновичу еще рома. Андрей Тихонович, мотая из стороны в сторону головой, душно посмотрел на рюмку, осушил ее залпом и шибанул камарада Пьера насыщенным перегаром.

- Поднимем эти заздравные бокалы за меня - лучшего конного директора!

Бокал стоял на одной своей ножке, а товарищ Ляшко на своих двоих уже стоять не мог, поэтому Остапу пришлось поднимать уже не бокал, а самого Ляшко.

Камарад Пьер со словами "mille pardon" встал из-за стола и поспешно удалился. Андрей Тихонович пожал плечами, проводил его пустомысленным взглядом и, пробубнив: "Нужо быть проще, тогда к вам потянутся люди!", тягуче запел:

Трататульки-тра-та-та!

А я тебя любил,

А ты меня не полюбила!

Через четверть часа Остап отвез мертвецки пьяного товарища директора в гостиницу.

И дольше века длилась ночь у Андрея Тихоновича Ляшко. И ждал его невеселый рассвет. И не мог он знать, что, когда ночь уже растратила одну свою половину и принялась за вторую, из Сен-Жерменского леса в направлении Кале осторожно выехал бежевый фургончик. В фургончике на четырех здоровых ногах стоял Черный Вихрь. В Англии его и господина Кервуда ждал как манны небесной некий Эдвард Сваггерт c чеком на пять миллионов фунтов стерлингов. Великого комбинатора же ожидали баронство, легкая безалаберная жизнь и берег теплого океана, где среди балконных пальм и фикусов красовался город Рио-де-Жанейро.