Матвей Ганапольский - Чао, Италия!

Вот примерно такая же «пропорция» была между Кипренским и Брюлловым, с одной стороны, и Ивановым – с другой.

Я уже говорил, что Русский музей и Третьяковка без Италии выглядели бы совсем по-другому, но теперь я понимаю, что эта фраза неполна.

Даже музей Пушкина, его просто бы не существовало без Италии!

Потому что именно такой потрясающий персонаж для истории и присутствия России на Апеннинах, как княгиня Зинаида Александровна Волконская – именно она придумала идею представить в Москве или Петербурге – тогда еще это не было оговорено – слепки и копии с великих скульптур, с великих произведений античного мира. И только через полвека эту идею осуществил Иван Цветаев, создав Александровский музей, который сейчас носит имя Пушкина. Уже это одно говорит о том, что присутствие русского искусства, русской литературы в Италии, оказалось семенами, которые дали всходы в самой России.

– Мы говорим о художниках. Но ты совершенно правильно начал разговор с двухсотлетия Гоголя – продолжил Алексей.

– Синьор Николо, так его называли? – обрадовался я тому, что могу проявить свои недюжинные знания, выхваченные из тонкой бесплатной брошюры, украденной из турагенства в Москве. – Кстати, мне понятно, зачем сюда ехали художники, но писатели?! Мне говорили, что писатели уезжали, чтобы спастись от петербургской депрессии.

– Наверное, да. Опять же, вспомни Мандельштама: считается, что Италия – это страна вечной весны. Знаешь, говорят, что гениев ведет Судьба. Так вот, она не могла не привести в Италию синьора Николо – Николая Гоголя. И его пребывание здесь – это может быть наиболее яркая квинтэссенция русского присутствия в этой стране.

Он считал Рим своим, мы уже говорили, что он обожал водить по нему экскурсии, причем он к этому хобби относился, как к своей почетной обязанности. Он считал долгом показать своим друзьям свой Рим и делал это виртуозно.

– А это правда, что он выучил язык, знал его в совершенстве и даже подсказывал каким-то итальянским писателям литературные идеи.

– Скажем так, сохранились его учебные записи. Кстати, Пушкин тоже знал итальянский, но «труд упорный ему был тошен», как и Онегину.

Но, если говорить серьезно, то разница в их изучении была хотя бы в том, что Пушкин, как наш первый «невыездной», просто не попал в Италию, поэтому он изучал итальянский язык в Одесской опере по запоминающимся ариям популярных опер. Зато у Гоголя даже учебные тетради сохранились. В общем, он довольно прилично знал итальянский. Он без переводчиков беседовал с очень серьезными людьми того времени – с кардиналами, писателями, поэтами.

А легенда, о которой ты говоришь, связана с одним персонажем по имени Джузеппе Джоаккино Белли. Это был певец римского наречия. Он сохранил для потомков этот диалект; вернее, это даже не диалект, это romanes – римский язык. Так вот, он сохранил его как составную часть итальянской литературной речи накануне объединения страны и растворения всех диалектов в едином литературном языке. Белли написал на этом языке более четырех тысяч сонетов. У всех на устах были его маленькие стишки на злобу дня – в общем, очень популярный был человек.

И есть свидетельства, жаль, нет документов, что Гоголь с ним встречался в «русском клубе» у Зинаиды Волконской. У нее вообще-то были два клуба – один зимний, около фонтана Trevi во дворце Poli, где она снимала два этажа, и летний – это была уже «вилла Волконской». Она сейчас так и называется. Представь, около базилики San Giovanni in Laterano волшебное зеленое место, которое сама Зинаида Александровна называла «мой виноградник».

Говорят, что Гоголь при очередной встрече с Белли подарил ему четверостишие на romanes. Значит, знал язык!..

Вообще-то у Гоголя всегда происходили удивительные вещи, связанные с сюжетами. Мы знаем, что Пушкин подарил Гоголю сюжеты «Ревизора» и «Мертвых душ». Но я, например, уверен, что именно Гоголь рассказал Джоаккино Белли сюжет петербургской повести Пушкина «Медный всадник». А как иначе объяснить, что в одном и том же году – в 1836-м, поэма «Медный всадник» была написана одновременно на берегах Невы и на берегах Тибра. Один автор – Пушкин, другой – Белли. И если главным героем у Пушкина была бронзовая статуя Петра, то главным героем у Белли стал бронзовый Марк Аврелий с Капитолийского холма.

Как говаривал Пушкин, «странные бывают сближения».

Но, я здесь вижу добрую посредническую руку Гоголя, который, кстати, только приехав сюда, в Рим, узнал подробности дуэли и смерти Пушкина – это видно из его писем.

Самого Александра Сергеевича, кстати, очень ждали в Риме, очень ждали.

Был такой художник Гагарин, из рода князей Гагариных, который создал в 30-х годах девятнадцатого века большую картину, которая называлась «Пушкин в Риме».

Это очень интересная мистификация, где изображены самые известные деятели русской общины – писатель и литературовед Сергей Шеверев, Карамзин младший, Вяземский, Волконская… И все стоят в Риме на фоне развалин и акведуков, и среди них Пушкин – «Вот с вами снова я!..» Жаль, что не получилось ему приехать, он знал про Италию больше, чем многие, кто тут живет.

В нашей беседе с Букаловым возникла неопределенная пауза.

Я почему-то задумался, и мне вдруг стало отчаянно жалко Пушкина. Бедный Александр Сергеевич!..

Я представил себе, как он просовывает кудрявую голову в окошко консульства Италии и спрашивает визу. Но ему сообщают, что визу ему не дадут, потому что так сказал царь. И Пушкин выбегает из очереди, переворачивает «Анкетную форму № 1» и, задыхаясь от гнева, торопливо на ней пишет: «Самовластительный злодей, тебя, твой трон я ненавижу!..»

Такие проникновенные, остросоциальные строки можно написать только в консульстве Италии, поверьте мне. Если бы я был Пушкиным, я бы там еще и не то написал!..

А еще мне стало жалко Гоголя. Бедный Николай Васильевич!

Я представил, как он – гениальный, сгорбленный и остроносый – кидает в камин листы второго тома «Мертвых душ».

И понятно почему. После Италии ему хочется тепла, а какое тут тепло, с такими ценами за газ и электричество. Он только вернулся, только птицу-тройку отпустил, а в дверях уже торчит квитанция. А в ней сказано, что за коммунальные услуги за шесть лет не плачено, а если даже сегодня заплатить, то газ включат только через три дня.

Вот и приходится свою книгу жечь, чтобы согреться.

Хорошо, что еще никто этого не видит, а то мало того, что пойдешь в посмешище – найдется щелкопер, бумагомарака, в комедию тебя вставит. Вот что обидно! Чина, звания не пощадит, и будут все скалить зубы и бить в ладоши!!!