Похождения штандартенфюрера СС фон Штирлица после войны

Айсман знал, что по этому глазу он от Штирлица не получит. Вы-

ражение лица Штирлица ему перестало нравиться, так как Штирлиц

был вооружен каpтpиджом, который он подозрительно зловеще взвеши-

вал на руке; сегодня, как никогда, Штирлиц был в приятном

расположении духа - тренировка пошла ему на пользу. И вообще,

надо было облегчить душу за испорченную бумагу, а бинокль был

просто необходим.

"По морде дать или ногами ? "- подумал Штирлиц, продолжая

подбрасывать каpтpидж. Альтернативное избиение Штирлиц любил, но

оно не нравилось Айсману, который знал, что по морде или нога-

ми, в принципе, одно и тоже и притом одинаково больно и непри-

ятно.

Такие движения каpтpиджом Айсману жутко не нравились. Он не

очень любил, когда его били, потому что не любил надрывать гор-

ло, а дико орать во время избиения его заставлял характер Штир-

лица - орущих жертв русский разведчик бил не так сильно и почти

не бил своими страшными сапогами.

Айсман зажмурился, открыл рот и приготовился орать.

"А может, ногами ? ", - подумал Штирлиц, поднося зажигалку ко

рту Айсмана. -- "И где он, паразит, спиртное берет", - оскорб-

ленно подумал русский разведчик, смотря на факел, вырвавшийся

из пасти Айсмана вместе с воплем. Борман исходил слюной, не ви-

дя процесса избиения, но вопли ему положительно нравились. Воп-

ли жертв доставляли Борману огромное удовольствие, даже если

это были вопли жертв не его ужасных изобретений. Из-под карниза

было плохо видно, и Борман просунул свое нежное личико в окно.

Внезапно прилетевший зонтик заставил его принять исходное поло-

жение, а молоток ему пришелся по душе. Душа очень сильно забо-

лела. Схватившись за ушибленное место, Борман вскрикнул и упал.

"Что-то молотки разорались ", - подумал Штирлиц, покрывая те-

ло орущего Айсмана многочисленными аккуратными синяками в форме

красно-синих звездочек. Заключительным аккордом его художест-

венного произведения было подвешивание Айсмана посредством по-

вязки за угол двери и испробование всех известных ему ударов.

После того, как тело Айсмана целиком и полностью приняло фиоле-

товый оттенок, Штирлиц потешился еще полчасика и перестал.

"Месяц форму не стирал, паразит. Вот пачкай после этого руки

об этих Айсманов ", - с досадой подумал русский разведчик,

разглядывая испачканные ладони и вытирая их об Айсмана.

Борман высунулся посмотреть, почему Айсман так скоро пе-

рестал орать и начал тихо охать.

-- Борман ! - нежно воскликнул Штирлиц. - Иди сюда, хороший

мой.

Ласковые нотки в голосе постоянно злого и на кого-то обижен-

ного Штирлица с большим тяжелым каpтpиджом звучали неестественно.

Великий пакостник понимал, что самое хорошее, что можно полу-

чить от Штирлица, это очень несильный пинок или совсем незамет-

ный синяк.

-- Чего ? - спросил он с подозрением, на всякий случай приго-

товившись прыгать в заросли довольно недружелюбных кактусов.

-- Хочешь конфетку ? - ласково спросил Штирлиц, доставая из

кармана завернутую в фантик лимонку. Красный фантик с желтыми

полосками и надписью "Молотовский шоколад" заманчиво поблески-

вал на заходящем солнце. Борман открыл рот и уставился на

что-то слишком доброго Штирлица.

-- Бери, не стесняйся, - лелейным голосом сказал Штирлиц, при-

давая своему лицу как можно более ласковое выражение. - У меня

их мно-о-го ... Хорошая конфетка... Не бойся !

Борман хищно схватил гранату и исчез за окном. Взметнувшийся

в небо кактус ясно продемонстрировал, что Борман решил съесть

конфету прямо в прыжке в заросли. Оборваный и обгоревший Бор-

ман, пролетая мимо окон ватерклозета, заорал:

-- Я вот тебе дам конфетку ! Я тебе дам конфетку ! Я тебе ве-

чером пирог принесу !

-- Сам скушай ! - ласково закричал Штирлиц, сохраняя на лице

ангельское выражение.

Проводив взглядом Бормана, так внезапно улетевшего в джунг-

ли, он посмотрел на лежащего перед ним Айсмана, каким-то обра-

зом сползшего с двери.

-- Еще хочешь ? - удивился Штирлиц, доставая каpтpидж.

-- Может, завтра ? - с надеждой попросил Айсман.

-- Ладно, я сегодня добрый. - сказал Штирлиц, мощным ударом в

челюсть повергая Айсмана в состояние хватания воздуха и вообще

неограниченного удивления. После своего коронного удара он вы-

тащил Айсмана из апартаментов. По пути Айсман умудрился стащить

из коридора шнурки и щетку для чистки сапог. Штирлиц, возвра-

тясь, с удивлением заметил Даллеса, подающего признаки жизни.

"Слабак ", - подумал Штирлиц, исполняя роль пращи; роль камня

исполнял Даллес. Через секунду раздался оглушительный рев и мя-

уканье тигра, на которого имел удовольствие свалиться Даллес;

тигр был голоден и через пятнадцать минут от Даллеса остался

лишь правый ботинок и пуговица от брюк.

"И кактусы он не любит ", - оскорбленно подумал Штирлиц. Офи-

церы Рейха кактусы не уважали, но знакомиться с ними приходи-

лось. Штирлиц после такого эмоционального подъема решил немного

подкрепиться. Достав штук десять банок, на которых не по-русски

было написано "Tinned stew meat for russian spyes and personely

for russian razvedtchick mister Shtirlitz", приготовился отужи-

нать. Но это ему не удалось. Ворвавшийся в комнату ананас,

разбросавший по комнате отбросы столовой Фиделя, поверг Штирли-

ца в состояние транса. Такой гадости он не ожидал. Развернув-

шись, он не глядя выметнул в окно pулон, залитую свинцом, пред-

назначенного для каpтpиджов, и с удовольствием заметил, что ко-

му-то сильно не поздоровилось. Путем логических умозаключений

Штирлиц постиг, что это была месть Даллеса, обнаружевшего за-

пасы Бормана на черный день. Месть Бормана должна быть очень

большой, - а Штирлиц ожидал именно такой мести, - и месть эта

должна была вынашиваться долго. Штирлиц успокоился и, в течении

получаса уничтожив десять банок, овладел собой и уснул, добрый

и счачтливый.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Всю Кубу потрясла радостная новость, что Штирлиц собирается

позагорать. Из-за этой новости было организовано восемнадцать

прекрасных драк, в одной из них принял участие и сам Фюрер,

классически раздающий пинки и зуботычины направо и налево.

Штирлиц, как ни странно, участия не принимал: он изредка стукал

слишком настойчивого вопросителя по голове, и на этом инцендент

исчерпывался солнечным ударом в лице русского разведчика. И

вот, ясным летним днем Штирлиц вышел на пляж в своих любимых

красных семейных трусах в зеленый горошек с надписью "Товарищу

Штирлицу от благодарного женского коллектива фабрики "Красный

богатырь", чем смущал дам в русскоязычных странах и привлекал в