Урал улыбается

Инженер внимательно осмотрел стремянку. (Со мной все было в порядке.) Пальцем пощупал резинки, прибитые снизу на ее концах. Да, это были диэлектрические резинки, а не подметки от бабушкиных башмаков. Вздохнул и с надеждой в голосе спросил:

— А удостоверение у тебя есть?

— Есть, — и показал ему удостоверение.

— Это общее. А специальное, на допуск работы со шлифмашинкой?

Было у меня и специальное удостоверение.

С женщиной — инженером по эстетике — я справился играючи. Увидев, что защитный кожух шлифмашинки окрашен в красный цвет, она спросила:

— Помогает?

— Очень, — сказал я. — Как гляну на него, так и стоит перед глазами вымпел лучшего по профессии, за который борюсь.

Удовлетворенно кивнув головой, она ушла. А я полез за папиросами.

— Можно?

— Пожалуйста, — протянул я пачку мужчине-социологу.

— Ну как жизнь? — спросил он.

— Ничего, — ответил я.

— Сынишка хулиганит поди? Во дворе стекла бьет?

— Ну что вы. Отличник он у меня. А что с синяками ходит, так это он в школьной дружине состоит. Курильщиков ловит. Достается парню.

Социолог чиркнул спичкой. Прикурил потухшую папиросу.

— Ну, а гости вчера, в воскресенье, были?

— Были, — говорю.

— И много выпили?

— Два самовара чая.

— Водочки лучше бы, — заметил он.

— Правда, — подтвердил я. — Только вы мою жену не знаете!

Мы пожали друг другу руки и расстались друзьями.

Работа так и заиграла в моих руках, как солнечный зайчик на стене: весело и радостно. Фаски из-под машинки выскакивали чистенькими и исключительно круглыми.

Осталось каких-то полчаса до конца смены, как вдруг залетел пожарник.

— Свою сбрую ты можешь скидывать, — разрешил он. — Ответственности я за тебя не несу. Даже, если ты будешь гореть синим пламенем. А вот за здание...

И он потребовал у меня разрешение на производство огневых работ. Я протянул ему бумагу. Но стихия тем и коварна, что не ожидаешь, с какой стороны ждать опасность.

— Противопожарной жидкостью пропитал? — спросил он.

Ну откуда я мог предполагать, что бетонный пол, на котором мы стояли, в пожарных инструкциях прямо-таки любимое блюдо для огня?

Пожарник что-то записал в свою книжечку и ушел. Я понял, что разряд мой на этот месяц снизят наверняка. В воде не утонешь, в огне — сгоришь.

Свердловский поэт-пародист, сотрудник областной молодежной газеты «На смену!» Автор книжки пародий «Всяк по-своему», выпущенной Средне-Уральским книжным издательством.

СУДЬБА-ЗЛОДЕЙКА

Я шел по скалам, рекам и болотам,

Меня везло, кидало и трясло.

И где я только, братцы, не работал

Любой квалификации назло!

Я рыбу ел ночами на привале,

Шел налегке по тундре вековой.

Мне рыть канавы даже поручали.

Грузить мешки и бегать за водой!

Я жег костры, скитаясь бородатым,

Ломал дрова, врывался в бурелом...

Я и теперь бы вкалывал лопатой,

Когда б не приспособился... пером.

ЖИВИТЕЛЬНАЯ СИЛА

Я славлю мудрость кулака,

Его живительную силу,

Что думать гениев учила

Еще в минувшие века.

О подзатыльник удалой,

Великий двигатель прогресса!

Ты помогаешь интересней,

Яснее думать головой.

Я славлю прелести пинка,

Щелчка, толчка и тумака.

Все это мыслить помогает.

Так пусть живет и процветает,

Пусть нас ведет и нам мигает

Свет негасимый синяка!

ВСЯК ПО-СВОЕМУ

Изба стоит. Петух поет.

В поленнице дрова.

Пасется лошадь. Дождь идет.

В степи растет трава.

Огонь горит. Барбос рычит.

Чернеет огород.

Читатель спит. Поэт творит.

Издатель издает.

СПИ-УСНИ

Спи, мой мальчик распрекрасный,

Баюшки-баю.

Я про двигатель трехфазный

Песенку спою.

Пусть грохочет вентилятор

И гудит мартен.

Волком воет экскаватор

У фабричных стен.

Твой отец надел спецовку,

Скачет, словно конь.

В домне ладит футеровку,

Чтоб горел огонь.

Он придет, минуя слякоть,

Обойдет проран.

Спи, мой мальчик, это слябинг

Выполняет план.

Папа трудится на стане —

Это знаю я.

У него разливка стали

Непрерывная.

У него сегодня плавка,

Выдаст он металл.

Будет премия из главка

Папе за квартал.

Спи, давно уснули люди,

Баюшки-баю.

Тихо смотрит старый блюминг

В колыбель твою.

СВОЙСКИЙ

Пройдя пешком

По городам и весям,

Я не загиб

От жизни от лесной.

Тюменский я,

Посконно-

Деревенский,

От головы до пяток

Дровяной.

Кореньями ушел

Глубоко в землю,

Сижу, смотрю

В окошко на стога.

И как появится

В округе зелень —

К бумаге сразу

Тянется рука.

Пускай, как говорится

Я не новый.

И стиль и слог

Взошел от деревень.

Зато я свой,

Отмеченный,

Кондовый,

С печатью круглой

«Маде ин Тюмень».

Выпускник Уральского политехнического института, работает здесь же, по месту выпуска. В своих карикатурах тяготеет к философскому осмыслению действительности. То, что удалось понять, опубликовали журналы «Урал» и «Крокодил».

Преподаватель Курганского сельскохозяйственного института. Кандидат философских наук. Его девиз: юмор — на уровень диссертации, но не диссертация — на уровень юмора.

Для студента этот вопрос решается довольно просто: массивные очки плюс поза глубокой задумчивости — и маскировку можно счесть достаточной. Иное дело — преподаватель. Чтобы вздремнуть на собственной лекции, ему необходимо преодолеть две трудности. Первая заключается в том, что лекцию принято читать стоя. Вторая состоит в том, что во время лекции надо что-то говорить. Некоторым эти трудности кажутся непреодолимыми, и они смиряются со своей судьбой и с необходимостью тратить лучшие часы жизни без всякой пользы для себя. Другие смотрят на вещи не столь мрачно. Они проявляют больше изобретательности и настойчивости, полагая — и не без оснований, — что обе указанные трудности вполне преодолимы.