Александр Платонов - Опера и пограничники смеются. Смешные, каверзные и занятно-поучительные истории из жизни сотрудников органов безопасности и пограничной службы

Мораль сего рассказа такова. Каким бы ты не был мастером-сапёром, профессионалом-снайпером, асом-пилотом или танкистом, военным моряком, десантником, спецназовцем или пехотинцем, но никогда не зазнавайся и постоянно учись военному делу настоящим образом! Тогда ты сократишь риски быть побеждённым в своей опасной профессии Родину защищать [90] От автора. Полковник в отставке Прокудин В. С. до сих пор по мере сил работает консультантом в одной из спецслужб нашей Родины. В стол СВУ он больше не закладывал, используя свой чемодан, прося его открыть дежурному. К сожалению, сменивший его преподаватель пострадает во время практических занятий, пытаясь локализовать ошибку сапёра-слушателя. Оба получили ранения, но остались живы. !

Один из погранотрядов КТПО, у руля, которого стоял полковник Рубанков, и так был образцово-показательным [91] От автора. Фамилия немного изменена. . Однако нет предела совершенству. Съездив во Владивосток, Рубанков уговорил директора местного художественного училища направить к нему на летнюю практику группу выпускников, чтобы те сделали из погранотряда незабываемую картинную галерею по тематике защиты рубежей Родины. Через пару дней на плац отряда въехал автобус, из которого высыпала огромная галдящая орава каких-то хиппи с длиннющими волосами и в потёрто-дранных портках. Попытки начальника погранотряда провести соответствующий инструктаж о правилах поведения прибывших, закончились ржанием будущих художников и их репликами о свободе личности. Бледный курсовой преподаватель, возглавлявший группу, пытался убедить полковника в том, что учащиеся-то они хорошие и только реальная работа отвлечёт их от такой развязности. Однако следующие два дня показали, что эти «хиппи» и работой себя особо не утруждали, рисуя какие-то абстрактные картины, да и дисциплину постоянно нарушали. Курили в спальне клуба, где их разместили, водку пьянствовали, на плацу под гитару пели похабные песни, матерились и к жёнам офицеров приставали. Даже либерал начальник политотдела подполковник Мазлов ничего с ними сделать не смог, возмущаясь негативной реакцией практикантов на его зажигающую лекцию об итогах очередного съезда комсомола. Однако будущие художники не на тех напали. На третий день полковник Рубанков вызвал к себе начальника химической службы капитана Перцова и зловеще усмехаясь, предложил тому усмирить распоясавшихся не в меру практикантов.

Рано утром в тихо приоткрывшуюся спальню клуба, где мирно храпели практиканты после очередной попойки, залетели несколько ватных шариков, обильно смоченных учебно-боевым газом хлорпикрин. Может, капитан Перцов переборщил с дозой, но уже через минут пять в спальне началось вавилонское столпотворение дико орущих от рези в глазах практикантов. В панике, толкаясь и падая, наступая друг на друга, маратели кисти рванули, как и предвидел начальник химической службы, в умывальник. Туда он заблаговременно заложил вообще убойную порцию хлорпикрина. Вылетела толпа практикантов из клуба и, катаясь по земле, ревя в два потока слёз, попалась на глаза, пробегающему на утреннюю зарядку полковнику Рубанкову. Тот участливо поинтересовавшись причиной происшедшего и, рекомендовав им меньше «водку пьянствовать», велел дежурному пропустить пострадавших в умывальную комнату штаба. После завтрака, Рубанков вновь собрал практикантов на инструктаж в зал совещания штаба. В гробовой тишине он дал сутки срока учащимся привести свои причёски в порядок у вызванных им в отряд двух сексуально привлекательных и миловидных парикмахерш. Его требования зашить и погладить портки, а на завтрак, обед и ужин ходить строем, практиканты также проглотили и молча исполнили.

Оставшийся месяц личный состав погранотряда с умилением наблюдал, как мигом перевоспитавшиеся выпускники красочно заканчивали свои росписи стен казарм, клуба, плаца и застав. Приехавший директор училища, чтобы забрать своих воспитанников, не узнав в них прежних учащихся, с испугом спросил у начальника отряда: «Товарищ полковник! Вы что? Их уже в армию призвали?». На общем построении подразделений погранотряда всем практикантам вручили грамоты и ценные подарки за отличную работу. Ну, а на совещании офицеров полковник Рубанков наградил денежной премией и начальника химической службы капитана Перцова. Было за что!

До переезда в 1976 году в новый отстроенный городок, мы офицеры, прапорщики и члены их семей Камчатского погранотряда жили-ютились в двухэтажных деревянных и чёрных от времени бараках возле морского вокзала (может, ещё В. И. Беринг строил). Из-за жёсткого климата на Камчатке не обитают голуби и змеи, нет и воробьёв, а вот вездесущие тараканы («прусаки», «швабы») и крысы, размножились в наших бревенчатых бараках до неимоверного их количества. До такой степени обнаглели, что в холодные зимние ночи залезали спать в кровати к людям. Особенно тараканов была много в бараке возле магазина, куда они по ночам «строем и с песнями» выдвигались колоннами на прокорм. Может, и была тогда специальная санитарная служба в городе, но она не справлялась с массой заказов камчадалов. Пришли жители этого экстремального барака в штаб и обратились за помощью к начальнику химической службы капитану Зернову П. Г., умоляя того покончить одним махом с тараканами и крысами [92] От автора. Фамилия Пантелея Григорьевича немного изменена. . Предупреждение капитана о том, что после применения им газов («хлорпикрин») жителям недельку придётся пожить у своих знакомых, не испугало страдальцев. Дело было в августе и можно было потерпеть за успех мероприятия. За два дня с носимым багажом первой необходимости (чемоданы и сумки) офицеры и члены их семей временно переехали к своим сослуживцам. Дружеская помощь на Камчатке дело святое. На третий день вместе со своими помощниками сержантами срочной службы, облачённый с ними как космонавты в костюмы ОЗК (общевой сковой защитный комплект) и в противогазах, капитан Зернов осуществил мощную химическую атаку на насекомых и тварей двухэтажного барака. На вопрос жильцов: «Ну, как? Сдохли гады?», Зернов, почему-то ответил: «Ч то-то я не видел ни одного „шваба“ и крыс. Видать, уничтожил их мгновенно». Дня два-три потом этот барак обходили стороной офицеры и члены семей, а не местные прохожие по пути в магазин, попавшие под пары хлорпикрина, плакали навзрыд от рези в глазах. Через две недели первая пара молодожёнов, уставших жить в «примаках», рискнули вернуться домой, но под утро сбежали к знакомым счастливые, но какие-то «обкуренные». По их словам в комнате висел плакат с надписью «Добро пожаловать! С возвращением вас!», а кругом всю ночь танцевали от радости полчища тараканов. Не взял их газ. Только крепче стали. Вернулись жильцы в свои квартиры только через месяц, хотя воняло газом ещё полгода. Зернов же оправдывался тем, что тараканов жильцы вынесли, а затем занесли в своих сумках и чемоданах.