Ростислав Коблов - Сатирические формулы

Познай самого себя.

Старинная максима, любимица Сократа

…не уставай лепить свою собственную статую…

Аллегория Плотина

…улыбайтесь, господа, улыбайтесь!

Г. Горин

В мировоззренческом, в том числе популярно подаваемом, слушать надлежит лишь отшельников и «больших чудаков».

Авторов-исключений из данного императива – сущие единицы. И конечно же, имейте дело единственно со светлыми душами.

Примите, пожалуйста, дорогие, это моё элементарное наставление, и тогда многие ваши проблемы-напасти отпадут сами собой.

Странно, однако все мало-мальски известные книги афоризмов – суть легкомыслие, слабовкусие, бессистемность, а главное – кривда . Славный герцог Ларошфуко – и тот ужасающе однобок; интеллигентные читатели в глубине души разочарованно недоумевают, а искомого прогресса – без мелочи ноль. С этим уже давным-давно подоспела пора заканчивать.

Единственно верный афоризм – философский с художественным отливом, причём весьма желательно – чтобы отлив был мягким, юмористическим…

Движение к мудрости должно приносить радость . Чистых улыбок и катарсического смеха – вот чего недостаёт «мировой мысли», не считая, естественно, самой мысли! Философии, тем более популярной, надлежит быть светлой или во всяком случае – праздничной. В ней, как и в священном искусстве, почти непременно должны присутствовать лиризм, юмор и самоирония глашатая-вещуна. Увы, даже многие великие этого ни капельки не понимали… Вообще говоря, подавляющее большинство философов столь угрюмы главным образом потому, что они просто-напросто крайне далеки от искомой истины: их логика слишком несвободна и слаба, а интуиция – молчалива, как штампованное изваяние!

Самая ответственная линия – синусоида. Не бойтесь: где нужно – автор совершенно серьёзен. По большому счёту, он серьёзен всегда. Порой, особенно поначалу, он будет даже чуточку ворчлив, ну да ничего не поделаешь – окружающая людинку явь располагает, очевидно, и к такого рода тонам: на пиру философии не обойтись без редьки.

Замечу, что ряд важных глубоких вопросов затрагиваться напрямик не станут. На то наличествуют кое-какие резоны (например, капризные требования жанра) – автор просит понять его дружески и верно. К тому же им сказано отнюдь не мало: трактат играючи прошёлся почти что по всему периметру знаменитых мировоззренческих проблем… Книга много больше, чем экзерсисы здравого смысла, с коими отчего-то так часто перемешают благородный афоризм.

Центральные темы – счастье и смысл жизни. Разобравшись в этих старинных задушевных пунктах, двигаться далее в славный мир высочайших истин становится куда привольнее и веселее.

Было бы не совсем правильно не сказать отдельно о лёгкости изложения: книга читается как сборник нормальных прозрачных стихов, или, пожалуй, и того проще. Дело тут не только в эфирности изречения самого по себе… словом, хочется пожелать всем действительным философам и философствующим литераторам стремиться не к излюбленной многими тёмной пространности, а напротив – к высочайшей ясности.

Само собой разумеется, ещё пока не встречалось сочинений без неточностей и недосмотров. Наверняка они вскоре обнаружатся и здесь: таковы законы рока, как обычно вздыхали в аналогичных случаях бесценные прародители из Эллады. Только должен, священной истины и ничего сверх того ради, отметить одно своё значительное преимущество перед другими изобретателями максим и прочих фундаментальных благ: почти все совершенства настоящего трактата могу, – простите, пожалуйста, мою фельдфебельскую ноту, – приписать творческим добродетелям собственной персоны, а вот почти любые имеющиеся «отдельные недостатки» – истолковать основательно инородным: мимолётно-старинными ужимками нездоровья.

Далее должно сделать одно очень деликатное отступление, поскольку всё звонче тикают звёздные часы…

Привычная история человечества подходит к концу: грядёт полноценная и в высшей степени благотворная встреча с дружественными иноземными цивилизациями.

В силу ряда причин, коими мне бы не хотелось сейчас утомлять читателя, она может состояться практически уже в любое соседствующее десятилетие или даже в любой из близлежащих годов.

Вскоре после Контакта, особенно если таковой случится «пораньше», некоторые из моих суждений (надеюсь, всё же не такая уж большая часть) окажутся устаревшими. Заранее прошу извинить. Также мне хотелось бы принести извинения непосредственно нашим родственникам из космоса – за то, что в данной книге доля земных вопросов, быть может, слишком велика; с другой стороны, в таком обилии для милейших братьев и сестёр могут таиться самобытность и определённая прелесть: ведь всё остальное они уже в своём «распрекрасном послезавтра», что там и разглагольствовать, отлично без меня знают. 1 1 Свои многочисленные конкретные эстетические оценки и рекомендации, автор ни к какому «земному», разумеется, не относит. Пусть же они станут ниточкой Ариадны не только для известных жителей голубой планеты, но также и для всех остальных любопытствующих плеядианцев и млечных путников.

Наиболее горемычны те, кто не любит ни кошек ни дельфинов, ни Одри Хепбёрн ни Андрея Миронова, ни героев двенадцатого года ни бескомпромиссную Шарлотту Корде. Не знаю, сумею ли подобным отчаянным сухарикам хоть чем-то помочь. Однако же всем остальным – т. е. полноценным, духовно оживлённым натурам – пишущему эти строки легко найдётся что конфиденциально поведать и порекомендовать…

«Речь идёт не о пустяках, а о том, быть безрассудным или нет», – метко говорит о мудрствовании античный исполин.

Архитектор весёлых максим обращается непосредственно к уму и сердцу интеллигентного читателя и выпускает свой многолетний универсальный труд, пребывая в нормальном, добром расположении духа.

Становитесь лучше – становитесь счастливее. Такова миссия этой нежной мужеской книги.

Ростислав Коблов

Сочи, первая половина 3-его десятилетия XXI века. 2 2 Последние (миниатюрные) изменения относятся к началу января 2025 года от Р. Х.

§ 1 – 1

Дети – это искренние, свободомыслящие и неиспорченные разбойники.

§ 1 – 2

Детишки поживают своим собственным интеллектом. Иного у них попросту нет.

§ 1 – 3

Младший школьный – возраст наиважнейший: сознание уже малость вылупилось, а испорченность – ещё не пришла.