Алив Чепанов - Какие трудности? Серия рассказов «Что видел – о том и пою»

– Лёх, это она тебе, продавщица-то…

Пацаны развернулись к прилавку на голос.

– Давайте уже, что там у вас? – подгоняла пацанов продавщица, при этом не забывая профессионально поглядывать по сторонам.

Это была дородная женщина средних лет, рыжая с модной причёской киноактрисы. Наконец Алекс узнал её. Это была его соседка по этажу – тётя Мая. Их квартиры располагались рядом. Через стенку находилась как раз его комната. Ещё прошлой зимой, она вызывала их с товарищем в свою квартиру, когда очередной раз буянил её довольно тщедушный, но жилистый дядька, ее муженёк – дядя Миша. Тётя Мая была настоящей хозяйкой и очень старалась создать в доме свой небольшой уголок изобилия, свой рай на земле, такой, каким она его себе представляла. В то – советское время, для индивидуального рая особенно много и не требовалось, запросы у людей были куда скромней, даже у обладающих большими возможностями и денежными средствами. Чтобы перечислить все атрибуты советского рая хватало пальцев на руках: квартира, машина, дача, мебельная стенка, большой холодильник, стиральная машина, цветной телевизор, магнитофон, ковёр и, пожалуй, хрусталь. Муж Маи – невысокий и тощий мужичонка в роговых очках с сильной диоптрией почему-то не ценил все эти блага цивилизации и атрибуты советского рая, предоставленные ему хранительницей семейного очага – его женой, и больше всего он не ценил почему-то хрусталь. Дядя Миша крепко перебирал «за воротник», традиционно для того времени – два раза в месяц: в аванс и в получку. Когда наступал день торжества можно было понять по несвязной, мычащей, рычащей, слышимой даже через стенку, речи и звону, разбиваемой им хрустальной посуды. Мая была по комплекции далеко нехилой от природы женщиной, но почему-то не могла противостоять и дать отпор тщедушному супругу, может быть по той причине, что тот работал по плотницкой части и имел-таки, несмотря на недостаток комплекции, довольно тяжёлую руку и как уже упоминалось – был жилистым от природы. Тогда, в возрасте ещё только двенадцати лет, Алексу удалось как-то скрутить дядю Мишу в одиночку. Заодно был отработан новый болевой приём, показанный ему недавно старшим братом Леней. Леня досконально отработал этот прием на младшем брате, а самому Алеше было отработать не на ком, а тут подвернулся такой случай попрактиковаться. Тетя Мая была тогда в восторге – муж был обездвижен и зафиксирован с помощью двух полотенец и одной простыни. Так и договорились на будущее, как только её муж откроет югославскую мебельную стенку и начнёт выбирать: с чего бы начать разгром, накопленных женой материальных благ, так тётя Мая стучит Алексу в стенку условным стуком и тот прибывает ей на помощь. Если не прибывает, то звонит в дверь.

После того, как стало понятно, где именно куются блага советской цивилизации, Алекс стал частенько захаживать к уже своей продавщице тети Мае, о чем его постоянно просили пацаны. Сколько он помнил, в винном отделе почти всегда была очередь, видимо ещё и потому, что тут же принимались и пустые бутылки, а может быть и потому, что очередь просто должна была там быть и порой создавалась самими продавцами искусственно. Если бы в Советском Союзе не было бы очередей и дефицита, то как бы тогда зарабатывали торговые работники, оклады у которых были мизерными, видимо из того расчета, что они и так доберут сколько им нужно, и они добирали.

…В левом углу рядом с застеклённым прилавком винного отдела находился, уже упомянутый служебный проход для персонала магазина, поднималась и опускалась вверх часть столешницы, выполняющая роль шлагбаума. Вот здесь и принимала Мая «своих» покупателей, которые никогда не стояли ни в каких очередях. За стеклянной витриной, на которой выставлялись образцы алкогольной продукции, нехитрая консервированная закуска, которая присутствовала почти на всех прилавках советских магазинов, а также табачные изделия. В самом углу, подальше от посторонних глаз можно было заметить пачку разнообразных документов: пропусков, удостоверений, разнообразных членских книжек и даже наручных часов. Это были залоги за выданные гражданам в кредит добрыми продавщицами винного отдела спиртные напитки. Документы смирно лежали и ждали, когда их наконец выкупят их хозяева. Лежали они вполне законно под видом утерянных и найденных здесь же – в винном отделе. На официальном прилавке никогда не стояло креплёное вино, стоившее по госцене не более двух рублей, но зато оно всегда продавалось из под левого прилавка – «из-под полы», как говорили в народе. С каждого такого «левого» пузыря тетя Мая имела 30-50-ть копеек чистой прибыли. Так Мая строила свой индивидуальный рай на земле. Надо отдать ей должное: она не похищала социалистическую или общественную собственность, а лишь денежные средства граждан – любителей креплённого вина, которые были совсем не против переплатить за бутылку портвейна, лишь бы не бегать по магазинам в поиске нужного продукта. В общем тогда все были довольны существующим порядком вещей. Так обстояли дела с приобретением спиртных напитков в уже далёких советских семидесятых.

Сейчас же, когда восьмидесятые годы, похоронившие в кротчайшие сроки целых трёх генсеков, постепенно подходили к концу, Указом об усилении борьбы с пьянством и алкоголизмом Советская власть больно ударила не только по пьяницам и алкоголикам, продавцам-спекулянтам – строителям своего индивидуального советского рая, но как оказалось и по всем, даже совершенно непричастным к пьянству и алкоголизму, вполне законопослушным советским гражданам. Правда большее количество женского населения среднего и старшего возраста восприняли поначалу эту «борьбу» положительно, в надежде на то, что наконец увидят трезвыми отцов, мужей и сыновей. Постепенно, в процессе борьбы с пьянством и алкоголизмом «гайки» стали затягиваться всё туже и туже: было сокращено время продажи спиртного до 14:00 – 19:00, и также были установлены ограничения по продаже алкоголя в одни руки – не более двух бутылок. Постепенно все граждане столкнулись с тем, что приобрести даже всего лишь одну бутылку водки или вина для какого-нибудь торжественного случая стало большой проблемой. Когда же вскоре мужчины стали приходить домой даже ещё пьяней чем раньше, так как пили теперь всё, что горит и голову дурит, тогда уже и женщины перешли в разряд недовольных «сухим законом» и соответственно самим главным борцом с пьянством и алкоголизмом – генсеком. И в этом случае недовольных было подавляющее большинство. Народ ежедневно простаивал в длиннющих винных очередях, не взирая на зной, стужу, ветра и другие атмосферные явления или переплачивал за спиртное втридорога на «черном» рынке, выкладывая спекулянтам-барыгам последние трудовые рубли. Русские традиции почти все связаны с употреблением спиртного и их никак невозможно было обойти и отменить никаким самым строгим Указом. Поэтому не только не исчезли очереди за спиртным, а наоборот так называемые «винные» очереди приняли массовый характер настоящего стихийного бедствия по всей стране.