Алив Чепанов - Ты с кем, брат? Серия «Русская доля»

© Алив Чепанов, 2022

ISBN 978-5-0053-5041-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Кажется, что на сельских жителей, в отличие от городских, политика влияет в меньшей степени, но так только кажется. Рано или поздно, лучше конечно рано – лучше для него самого, любому человеку, независимо от места проживания, стоит определиться и ответить самому себе на вопрос: с кем ты, на чьей ты стороне? Если ты в своей жизни ограничиваешься пассивной позицией, типа: «моя хата с краю – я ничего не знаю», то обязательно найдётся кто-то, кто займёт твоё место в истории и за тебя этот кто-то примет такое решение, с которым ты потом не согласишься, но тебя уже никто не спросит и от тебя уже ничего не будет зависеть.

Далекие события прошлого века, порой кажутся похожими на современные и тогда становятся актуальными и в наше время. Оказывается, что существуют вечные проблемы, не зависимые от времени и не стираемые им. Сравнения тех далёких и наших сегодняшних проблем в обществе, показывает и доказывает, что многие вопросы стоявшие перед обществом сто и более лет назад, до сих пор не решены или решены, но не правильно. Есть общественные интересы, а есть индивидуальные, иногда они пересекаются, а иногда расходятся. Есть правда лежащая на поверхности, которая преподносится во всех официальных источниках, а есть скрытая, глубоко зарытая лжецами, которую нужно искать, до которой нужно докапываться, но скорее всего она и есть самая настоящая.

…На границе Тульской и Рязанской губернии по правому крутому берегу небольшой речушки Мокрая Тобола, одного из притоков верховья Дона, вытянулась деревня Писаревка. На левом берегу реки была широкая заливная пойма, переходившая в пологий склон. На восточной и западной границе деревни река делала крутые повороты на юг.

На восточной окраине деревни, в месте крутого поворота реки, склон становился круче и казался более высоким, откуда открывался широкий перспективный вид долины реки. На вершине склона красовался двухэтажный дом-дворец с мезонином, принадлежащий местному помещику. Дом окружал обширный парк с искусственный бассейном в самом его центре. Круглый год в доме жила семья помещика. К дому, помимо большого парка с бассейном, примыкали огороды и пахотная земля. Дальше начиналась восточная окраина деревни. Она была заселена зависимыми от помещика крестьянами и имела довольно бедный внешний вид, по сравнению с примыкающей к ней средней частью деревни, именуемой местными жителями Селезнёвкой. Для всех крестьян Писаревки, жизнь в помещичьем доме-дворце представлялась просто райской, а его обитатели казались им так прямо, какими-то, святыми небожителями.

На другой – западной окраине деревни находился дом другого помещика, он был менее привлекательным, казался немного запущенным, а принадлежащие помещику крестьяне западной части деревни выглядели намного беднее, чем селезнёвские и крестьяне восточной части.

Селезнёвка принадлежала графу, который сам никогда не жил в своём поместье, не имел тут дома и превратил принадлежащие ему земли в хозрасчетное предприятие по европейскому образцу. Земля была засажена яблонями зимних промысловых сортов. Принадлежащие графу крестьяне были освобождены от крепостной зависимости еще раньше крестьянской реформы 1861-го года. Селезневские крестьяне работали главным образом на себя, имели какой-никакой достаток и даже запас. Они и по общественному положению считались в деревне выше крестьян восточной и западной части деревни. Такое положение сохранялось и позже, вплоть до революции 1917-го года. Таким образом, деревня Писаревка была разделена административно на три почти равные по территории части.

Средняя часть – Селезневка, была вытянута вдоль правого крутого склона реки и в свою очередь состояла из двух слобод: верхней и нижней. Верхняя слобода, обращенная фасадами домов к реке, на юг, была основной – центральной и более плотно заселенной из-за своего выгодного географического расположения. Огороды, как и было положено, располагались позади домов, а окна были обращены на деревню и на долину реки. Дома нижней слободы были обращены окнами на север на деревню. В нижней слободе Селезневки и располагался дом семьи Животовых. Вид из окон дома намного бы выиграл, если бы его поставили фасадом на юг, к реке, с видом на обширный помещичий сад. Но этого предки Животовых, ставившие дом, не могли себе позволить. Поставив дом к деревне задом, означало противопоставить себя всей деревенской общине. Это было недопустимо по вечным неписанным законам деревенской общины.

Деревенская община существовала видимо всегда, наверное ещё при первобытно-общинном строе. Не зря же и сейчас говорят: общество, общественный строй, общественное мнение. Со временем отпала приставка: «первобытно-», а общинный так и остался и в названиях и в жизни. Ещё во времена «Русской правды» община в деревне выполняла функции местной власти. Она отвечала за отдельных своих членов и за все преступления, совершенные вблизи месторасположения деревни. Вервь, как община называлась в древности, еще с тех давних времен, являлась органом местного крестьянского самоуправления. Круговая порука – ответственность всех членов общины за действия и выполнение обязанностей каждым из её членов, просуществовала официально до революции, существовала и после, но уже в несколько искажённом виде, в виде колхозов и совхозов. Существует она и в 21-м веке, если не столько в жизни, то точно в умах и традициях сельских жителей, несмотря на планомерное уничтожение деревень, начавшееся с 90-х годов 20-го века. А что такое в наше время СНТ – Садовое некоммерческое товарищество со своим председателем и правлением? Та же община, только на современный лад. Все традиции деревенской общины в наше время, подпитываются воспоминаниями людей старших поколений, обычаями и традициями дошедшими до нас. Все, проживающие на территории деревни, де факто всегда считались членами деревенской общины. Главным неписанным законом – здесь являлась позиция самой авторитетной и активной части общины. Интересы рядового члена общины не могли идти в разрез с общинными, община этого никогда не прощала, не прощает и теперь.

Вернемся, все же, к описанию дома. Большой просторный дом семьи Животовых был сложен добротно, из красного самодельного кирпича с необычайно толстыми стенами, хранящими много тепла в зимние морозы, с большими тремя окнами на север (на улицу) и совсем маленькими двумя окнами во двор для наблюдения за скотом. В плотную к дому был пристроен двор для скота, а к нему уже сарай для соломы и сена. Все было устроено продуманно, экономно и рационально. Ничего не пропадало в хозяйстве Животовых. Зерно никогда полностью не вымолачивалось сознательно для дальнейшей постепенной подкормки скотины и домашней птицы. Недомолоченная солома, с колосьями, в первую очередь шла на корм овцам, а затем в смеси с сеном и отрубями – корове. Перемятая и загаженная скотом солома тоже шла в дело – выносилась в навозную кучу, а оттуда вывозилась на удобрение. Всюду снующие по двору куры, внимательно следили за хозяйством и своевременно извлекали пропущенные зерна, взамен чего несли полноценные яйца.