Алив Чепанов - Какие трудности? Серия рассказов «Что видел – о том и пою»

© Алив Чепанов, 2022

ISBN 978-5-0055-9829-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Шёл 1988-й. Сегодня Алекс проснулся немного позднее обычного. Ну и спешить ему было некуда. Безработный человек вскоре, примерно после месяца, который кажется ему вначале затянувшимся отпуском, постепенно привыкает вообще никуда не спешить. Время для него как бы останавливается после нескольких недель вольготной жизни на вольных хлебах. С завода Алекс полностью рассчитался месяц назад. Нового места ещё не подыскал, да и пока сильно не усердствовал в поиске. Так поспрашивал двоих – троих знакомых, не более того. И вообще он решил себе немного позволить какое-то время вовсе не работать.

Алеша еще в раннем детстве мечтал вырасти и совершенно нигде никогда не работать. «Как это здорово! Какая это сказка! Неужели мне не суждено это счастье – прожить в свое удовольствие, а не для кого-то! – думал маленький Алеша, видя как все вокруг, как роботы угрюмо ходят каждый день на иногда совсем ненавистную им работу, наверное, проклиная свою судьбу где-то в глубине души и считая дни до очередного долгожданного и желанного отпуска. Тем не менее, как и внушали его родителям их родители, так и его родители автоматом внушали ему с малых лет: «Надо вначале учиться, а потом всю жизнь работать, работать и еще раз работать! Так надо!» Такую подневольную жизнь совершенно отказывалась принимать свободолюбивая натура Алекса. Ему совершенно не светила перспектива «пропахать» всю жизнь как папа Карло на каком-нибудь заводе и в конце улечься в деревянный ящик, пусть баже с бахромой. «Нехай уж работает железная пила, не для того ведь меня мама родила!» – был уверен он.

После семилетней «пахаты» на оборонном заводе, Алекс просто обязан был дать самому себе длительный отпуск, забыть все как страшный сон, снять напряжение и как говориться размагнититься. Он попрощался с рабочим классом в надежде. что навсегда и стал на какое-то время совершенно деклассированным элементом, что было не только запрещено моралью советского общества, но и уголовно наказуемо, как тунеядство. Пока же Алексом было намечено пожить в свое удовольствие насколько хватит средств, которые рано или поздно все равно закончатся. Но по своей натуре он был человеком предусмотрительным и не хотел ждать полного обнищания, когда придется идти в криминал, как в детстве и юности. Ну а коли предполагалось длительное время не работать, то нужно было как-то добывать себе на хлеб насущный, желательно с маслом и чтобы было чем его «запить». Когда человек становиться сам себе командиром, то надеяться приходится уже только на самого себя. В связи с чем Алекс скомандовал сам себе: «Подъем!» и всё же встал с постели, хотя и через силу. Сделал несколько быстрых отжиманий и приседаний до ощущения прилива в мышцах. Достаточно, решил Алекс. Он принял средней температуры душ, от чего окончательно проснулся и присел на кухне под свист закипающего чайника, приготовившись скромно позавтракать «сержантским» бутербродом как в армии. Это когда берётся два куска хлеба, а между ними закладывается много-много масла. Бутерброд запил кружкой крепкого-«купеческого» индийского чая со слоном, после чего, не торопясь, тронулся в путь за хлебом насущным.

…Солнце было уже высоко, когда Алекс подходил к знакомой точке, к ближайшему магазину «Продукты». Он направился к входу в отделенный от основного корпуса магазина винный отдел. С самого начала борьбы с пьянством и алкоголизмом, после знаменитого Указа 1985-го года, торговле была дана строгая организационно-хозяйственная установка: перевести все вино-водочные отделы продовольственных магазинов в обособленные помещения с отдельным входом и сокращённым рабочим днём. Ничего плохого власти, как всегда, не хотели вводя разнообразные антиалкогольные указы и ограничения. Наоборот хотели как лучше, но победить «зеленого змея» еще ни одной власти не удавалось. Но каждая новая власть была почему-то уверена, что именно ей удастся избавить русский народ от пьянства и алкоголизма.

Текст вывески над, обитой с обеих сторон, обшарпанным, но довольно толстым железным листом, входной дверью винного отдела был весьма лаконичен: «ВИНО». Рядом с дверью с левой стороны виднелась тоже металлическая и тоже видавшая виды табличка с режимом работы вино-водочного отдела магазина. В 80-х часы продажи алкогольных напитков неоднократно менялись, закрашивались и исправлялись. На табличке после слов «часы работы» было небрежно намалёвано черной краской прямо поверх старых цифр новые: «с 14:00 до 19:00». Следующее исправление должно было быть сделано уже белой краской, иначе ничего не будет видно. Длиннющая винная очередь перед дверью отдела застыла в полудрёме, полубдении. В очереди, которая начала формироваться еще до рассвета, а может быть и с вечера вчерашнего дня, все уже перезнакомились и всё, о чём только можно было, переговорили.

Ожидая открытия отдела, Алекс вспомнил, как начиналось его взросление, вступление во взрослую жизнь и освоение им всех атрибутов, присущих такой жизни: сигарет и алкоголя. Это было еще в середине семидесятых. Ближайший продуктовый магазин находился от его хрущёвской пятиэтажки через дорогу. Этой дорогой, которая проходила почти под окном, было Дмитровское шоссе. И уже тогда в 70-х, винный отдел магазина имел отдельный вход, впрочем как и многие продуктовые магазины в Тимирязевском районе столицы. Их трое пацанов-одноклассников, перейдя в седьмой класс, твёрдо решили отметить это событие уже по-взрослому, как положено – с куревом и вином. Курение же школьниками было уже освоено – все курили ещё с начала шестого класса, а вот так, чтобы бухнуть по-пацански всё ещё как-то не получалось. И вот наконец после того, как ребята насобирали и «настреляли» кто-где мелочью два рубля с копейками, они собрались в темном углу винного отдела продмага и стали мучительно долго решать: кто же из них подойдёт за вином к продавщице. Алексу уже без вопросов выдавали сигареты в табачных киосках, так как он был выше всех своих товарищей и выглядел намного старше своих лет – прямо на двадцать с лишним, но за вином он ещё подходить не пробовал. Ребята спорили долго и шумно, незаметно приблизившись уже прямо к самому прилавку, туда, где был служебной проход за прилавок. Проход за прилавок перекрывался частью массивной столешницы установленной на двух дверных петлях. Тут с другой – служебной стороны прилавка вдруг Алекса кто-то окликнул:

– Что-то хотел, Алёша?

Алекс в этот момент стоял к прилавку спиной и не обратил внимание. Ребята затихнув, шепнули Алексу: