С. Ковалёв - Режиссёр. Серия «Бестселлер МГО СПР»

Как только мы стали помогать бабе Мане подняться на ноги, так вышестоящее руководство и зарубежные гости с мокрой обувью поднялись к нам по мраморной лестнице. Представшая им сцена была трогательной. Было видно, что уборщица была в растрёпанных чувствах, что ей подняться помогли курсанты. Особо старался курсант на костылях.

Замыкал делегацию недавно назначенный заместитель начальника училища по прозвищу «Кобзарь», который считался не только грозой всех нерадивых курсантов, но и добрейшим отцом-командиром. В его руках были два пустых ведра бабы Мани, которые он успел подобрать, а на щеках, покрасневших от гнева, ходуном ходили желваки.

Все курсанты, которые в это время находились в коридоре, буквально корчились от смеха, увидев последствия трагикомической актёрской игры Петрухи, когда баба Маня сползла по стенке и выронила вёдра. Вот уж и вправду говорят, что в каждом трагическом есть элемент смешного. Многие курсанты, держась за животы, не видели пока ещё грозной делегации, поднимающейся по лестнице. Смех стоял неимоверный. Окончательно «исцелившийся» Петруха продолжал стоять на костылях с перепуганной рожей, отчего народ ещё сильнее ухохатывался. Даже при виде внезапно появившегося начальства смех притих не сразу.

Сцена была драматической и судьбоносной. Надо было срочно спасать ситуацию. Я понял, что за такие проделки Петрухе несдобровать, влетит по первое число и нашему командиру учебной группы. У меня мгновенно сверкнула в голове режиссёрская мысль для доклада начальству, которой я тут же поделился с Молотком.

– Что тут произошло? – спросил спокойным тоном начальник училища.

Надо отдать должное старшему сержанту, он быстро взял себя в руки и, с большим усилием подавив улыбку на лице, подошёл строевым шагом к начальнику училища. Уставным командным голосом он чётко доложил, что курсант хотел помочь пожилой уборщице, когда ей внезапно стало плохо, из-за чего она уронила вёдра с водой. Сам же курсант, первым пришёл к ней на помощь, невзирая на боль своей ноги, которую потянул на спортплощадке.

– Тогда откуда этот смех остальных курсантов? – строго спросил начальник училища.

– Курсанты только что успешно сдали очередной экзамен и находятся в приподнятом настроении, поэтому и не заметили сразу случившееся, – объяснил Молоток, не моргнув даже глазом. – Отсюда этот безобидный смех радости.

Зарубежная делегация после перевода на их язык случившегося по версии Молотка пришла в восторг от благородного поступка Петрухи, пришедшего на помощь простой советской уборщице, невзирая на костыли и боль в ноге. Лицо Кобзаря расплылось в широкой улыбке, и он вручил вёдра уборщице. Только начальник училища напоследок строго заметил, что надо срочно убрать с лестницы воду, а курсанта на костылях, который пришёл на помощь, невзирая на свою травму ноги, следовало бы поощрить за желание помочь женщине. Только ему на будущее не следует креститься. Как-никак училище-то политическое. И делегация удалилась, оставляя мокрые следы на паркете. Молоток тут же успокоил бабу Маню, что виновник случившегося всё протрёт за ними, и лестничную клетку в том числе. Окончательно исцелившийся Петруха, вздохнув всей грудью, взял швабру, пошёл собирать и отжимать разлившуюся воду руками в вёдра. Увы, искусство требует жертв.

За недостойное поведение курсанту Петрухе справедливый командир нашей учебной группы Молоток добавил ещё и три наряда вне очереди.

На этом история не заканчивается.

Страсти со временем понемногу улеглись. Полковник Кобзарь в качестве поощрения распорядился отпустить курсанта Петруху на один день раньше в очередной зимний отпуск за «благородный поступок», а баба Маня получила в подарок от виновника случившегося огромный букет цветов и торт.

В церковь наш герой всё-таки втихаря сходил во время отпуска в своём родном городе Мукачево, чтобы искупить свои грехи и помолиться Всевышнему один на один, где никто его не мог случайно увидеть из друзей и знакомых по училищу.

Режиссёру кроме «спасибо» не досталось ничего. И слава Богу. Не ради наживы существует искусство. Одних оно учит, других возвышает, а третьих выводит на чистую воду.

Вот и настал долгожданный зимний отпуск. Я приехал вечерним поездом в Хмельницкий в конце января. Гостеприимство родителей не знало предела. Мать наготовила мне всяких вкусностей на целый взвод. Почему-то считалось, что в училище нас морят чуть ли не голодом.

В порыве радостного настроения я ринулся к телефону и обзвонил своих одноклассников. Многие тоже приехали в зимний отпуск на побывку домой и захотели собраться вместе. Приехал и Бакир, теперь уже курсант первого курса Казанского высшего танкового командного Краснознамённого училища. Приехала и его зазноба Зойка – студентка первого курса Московского автомеханического института. Одним словом, народу из нашего класса набралось чуть больше половины. Оказалось, что в нашей средней школе №9 организуют вечер встречи выпускников 2 февраля. Обещали танцы, встречу с учителями. А пока до вечера отдыха оставалось три дня и их хотелось потратить как можно лучше. Бакир на следующее утро сам ко мне заскочил домой. Мы по-дружески обнялись, похлопали друг друга по плечам, наговорили первые восторженные комплименты и, невзирая на приглашение моей мамы к столу, ринулись на встречу с одноклассниками. Естественно, первым делом мы пошли домой к Зое. По дороге мой друг рассказал, что всё это время он переписывался с нею. В своих письмах она обещала ждать, утверждала, что горит от ожидания встречи и очередного подарка любимого. В подтверждение своих слов он достал из кармана очень дорогие по тем временам духи, на которые копил не один месяц на скудную курсантскую зарплату.

За разговором, незаметно для себя, мы подошли к заветному дому. И надо же такому случиться, мы лоб в лоб встретились с Гвоздём, который выходил из её подъезда. От него попахивало спиртным и табаком, а с лица не сходила слащавая улыбка.

– Ну, чо, прибыли на побывку, солдатики? – обратился он недружелюбно к нам, не здороваясь. – Небось, к Зойке идёте. Она хотя и ваша одноклассница, но, запомните, она моя девушка.

– Во-первых, не солдатики, а курсанты, а, во-вторых, ты тут правила не устанавливай, – взъершился Бакир. – Не тебе, а ей определять, с кем она будет.

– Ой, ой, ой, как страшно. Мы ещё посмотрим, – парировал с усмешкой Гвоздь и пошёл прочь, не оглядываясь.

Мы оба почувствовали, что Гвоздь, уходя, не зря посмотрел на нас оценивающим взглядом, потому что он уже не так был уверен в своих силах. За время учёбы в военном училище мы с Бакиром сильно возмужали и окрепли. Это уже были не те школьники, которых он видел раньше. Могли, как говорится, «хорошенько и накостылять».