Андрей Цимко - Мои армейские истории

А в это время всюду стояла обычная кутерьма - носились солдаты, орали друг на друга офицеры, на полпути к воротам КПП заглох ЗИЛ с радиостанцией и все остальные машины уперлись ему в зад, разворачивались палатки, стоял топот пробегавших мимо меня взводов... На плацу, в двух шагах от меня, началось построение. Спиной я чувствовал озадаченные взгляды. Вот застыл батальон в строю. Причем, кажется, застыл он в буквальном смысле этого слова...

Тревогу наша рота тогда завалила полностью. В нормативные сроки некто не уложился, вся техника ломалась в самый ответственный момент. В приказе командира части по результатам тревоги нам был поставлен неуд. В числе нескольких, кому за успешное выполнение своих боевых задач была объявлена благодарность, была и моя фамилия.

Маразм крепчал...

7. ПО ЗАЯВКАМ РАДИОСЛУШАТЕЛЕЙ

Чтобы было понятно, что произошло на этот раз, утомлю читателя некоторым необходимым вступлением.

Как я уже говорил, дни политзанятий начинались торжественным маршем под звуки оркестра. Но кроме этого, ежедневно, в пять часов вечера, на плацу происходили более скромные построения нового суточного наряда части под музыку записанного на магнитофонную ленту марша, который транслировался через наружный динамик. В это время я находился в небольшой специальной комнате на втором этаже штаба и моя задача заключалась в следующем: когда начальник караула и дежурный по части начинали движение навстречу друг другу, я включал на магнитофоне встречный марш, они подходили ближе, останавливались - я нажимал кнопку паузы - следовал доклад начкара о построении наряда, он делал шаг в сторону, уступая дорогу дежурному, в этот момент я отпускал кнопку паузы и они вместе под музыку продолжали движение по направлению к наряду. Затем следовал инструктаж, проверка готовности, и так далее.

В комнате были и другие записи моих любимых рок-групп, которые я иногда, вечерами, в отсутствие офицеров, слушал через наушники. Ничего бы не произошло, если бы какой-то умник не спроектировал Ноту-400-...какую-то таким образом, что кнопка переключения дорожек находилась буквально в миллиметре от кнопки паузы.

...Начкар и дежурный сделали первые шаги навстречу, я включил марш. Все шло своим чередом. Остановились. Я, засмотревшись, на ощупь, нажал вместо кнопки паузы кнопку переключения дорожек и, когда начкар открыл рот для доклада... территория огласилась истошными криками Яна Гилана из группы Deep Purple, записанной на параллельной дорожке. Все оцепенели. Я судорожно искал кнопку паузы. Начкар продолжал доклад под вопли Гилана из композиции Child in time . Наконец, в полнейшей прострации, я нашел злосчастную кнопку паузы и остановил пленку. Начкар сделал шаг в сторону, вдвоем с дежурным они шагнули вперед, я отпустил кнопку паузы, и - о б о г и! - я ведь так и не переключил обратно дорожку! Они пошли дальше под завывания, продолжившиеся с удвоенной силой: композиция Child in time заканчивалась. Я выдернул шнур из сети и лента, плавно замедляясь, остановилась, напоследок переведя высокий надрыв Гилана в леденящий кровь рык, завершив все звуком, похожим на хорошую послеобеденную отрыжку.

Я вытер пот со лба. Рядом в автопарке, все задрали головы вверх, побросав работу. Кое-кто, из имеющих восточный разрез глаз, с тревогой погядывал на темнеющий неподалеку ельник.

...До позднего вечера я скрывался от офицеров в сушилке. Ночью я незаметно пробрался в роту и, быстро раздевшись, залез под одеяло. Рядом переговаривались. Сема, слышал днем кто-то вопил? похоже на новую серию про Холмса Баскервиль жив! - Да не причем тут он. Просто это был прямой репортаж из гауптвахты. - А началось все, когда ротного вызвали в штаб для разборок Да нет, это Огурцова отпуска лишили...

Они продолжали хохмить, а мне было не до смеха. Я со страхом ждал наступления утра...

8. ПРИЕМ ПРОТИВ ЛОМА.

Боги услышали меня. На следующий день в часть прибыла какая-то комиссия из штаба округа, началась беготня, и все очень быстро забыли про вчерашнее. Правда, свои режиссерские обязанности по распоряжению начальника штаба я передал ефрейтору Л. по кличке Лом, что сделал с большим облегчением. Он принял их с явной неохотой, но у нас были дружеские отношения, хотя по призыву он был на полгода младше меня. Я подробно проинструктировал его, настоятельно порекомендовав стереть все лишнее, по крайней мере, с параллельных с маршами дорожек. В ответ он заявил, что сделает это с большим удовольствием, потому, что не любит рок, а любит Розенбаума. Что ж, Розенбаум, так Розенбаум. Только будь осторожнее, Лом!

Прошло несколько месяцев. Лом выполнял свои обязанности безукоризненно (правда, однажды поздно вечером, слушая через наушники своего Розенбаума, он забыл отключить наружную трансляцию и над штабом зазвучало Гоп-стоп! Мы подошли из-за угла..., но, кажется, пронесло). Как-то вечером я заглянул к нему.

- Буду кончать усилитель, - заявил он, увидев меня.

- Как кончать? - обалдел я, - Зачем?

- Понимаешь, надоело, честно говоря. Каждый день в пять часов, как на привязи. А он уже хрипит, между прочим. К тому же недавно я видел, как командир морщился, когда слушал эту какофонию. Так что, самое время. Пока будут чинить, то да се... А оно уже и не надо!

-- Жалко, - сомневался я, - ему, наверно, больше лет, чем нам обоим.

- Вот именно. Пора бы и на покой.

Он выдернул шнур трансляции, снял крышку усилителя и включил его. Замерцали лампы. Затем достал отвертку и, немного подумав, ткнул ее куда-то вглубь. Вспыхнуло голубым, сразу завоняло. Некоторые лампы погасли, остальные продолжали мерцать. Лом ткнул еще раз, опять вспыхнуло, посыпались искры, отвертка осталась внутри: видимо, к чему-то приварилась. Раскачав в разные стороны, он отодрал ее и вопросительно посмотрел на меня.

- Сунь еще сюда, в блок питания, - посоветовал я, - таких ламп они еще долго не достанут.

Он сунул, опять заискрило, но уже желтоватым цветом, и тут же погасло. Все было кончено. Перед нами была груда радиотехнического мусора. Завинтив крышку, мы поставили усилитель на место. Лом набрал на телефоне номер дежурного по части и доложил:

- Товарищ майор, ефрейтор Л. Усилитель совсем сдох. Да. Не работает. Нет, магнитофон работает. Проверял. Усилитель - нет.

Он положил трубку. Мы пошли на ужин.

После ужина, на выходе из столовой, Лома остановил командир радиороты Ф. Он был зол, однако сохранял видимость спокойствия.

- Ефрейтор Л! Слушай боевой приказ. Завтра начинается юбилей полка. Музыка нужна кровь из носу. Вот тебе помощник, и чтобы к утру все работало как часы. И только попробуйте не починить! Отпусков обоим не видать как своих ушей! Проведете их на губе! И запомните: завтра, к восьми-ноль-ноль!

Сзади, поверх его фуражки, играя желваками, на Лома недобро глядел помощник - известный по причине особой жестокости к любому, прослужившему меньше хотя бы на полгода, дед-беспредельщик по кличке Озверин...