Владимир Кремин - Солина купальня

© Владимир Кремин, 2022

ISBN 978-5-0055-9466-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Лохматого кота, который жил в одной из рыбацких деревень, звали Латейньга. Кто дал ему столь странное, необычное имя, никто не знал. Хозяева старой кошки, его матери, редкой Сибирской породы, отнекивались, ссылаясь на то, что родился котенок под крыльцом дома и долгое время никого к себе близко не подпускал. Одичал, какое уж тут ласковое имя подберешь?.. В народе говорили; был диким, злым и своенравным. Сочли, что странное, ласковое имя слетело со звездного неба, чтобы вразумить бездомного кота и дать ему хоть какой-то шанс на примирение с людьми. Перспектива стать бездомным обрисовалась вполне понятным образом и почти сразу, после проявления неуживчивого характера и свойственных ему странностей, о которых долгое время никто в поселке не догадывался. Но будучи с детства изгоем, Латейнга ликовал еще больше: «Гуляю – где хочу, ем – что захочу, и сплю в меру!..» – ему жаль было домашних, привыкших к сметане и молоку сородичей; их жизнь скучна, зависима, однообразна и ленива. Как и все порядочные коты, Латейньга любил рыбу. В его, полной невзгод жизни, пожалуй ничего не было лучше ее. Как истинный любитель морепродуктов он с симпатией относился к рыбакам; как к людям с великим трудом помогавшим ему добывать столь ценный продукт. И каждый раз, когда рыбацкая шхуна подходила к берегу, он первым вскакивал на борт и сам выбирал себе лучший экземпляр, считавшийся достойным быть им съеденным. Никто из местных рыбаков не смел возразить Латейньге. Все верили и знали – пропадет рыба или того хуже, улова не будет, если лохматый хозяин причала рыбы не поест. Перечить Латейньге никак нельзя. Это кот-вещун, приносящий на красивом, пушистом хвосте удачу, которая как известно не всегда сопутствует мореплавателям. Все об этом знали и каждый был не прочь угостить Латейньгу, но своенравный кот всегда выбирал первую лодку возвращавшуюся из похода, а ко всем остальным даже не подходил, равнодушно и пренебрежительно обходя их стороной, словно рыба добытая другими рыбаками его уже не привлекала. Удача при возвращении ждала лишь одного рыбака и все в поселке это знали. Именно удачей считал каждый; покормить Латейньгу своей рыбой, тогда и богатый улов непременно даст о себе знать.

Однажды, после трудной, штормовой ночи, проведенной рыбаками в море, к берегу одновременно подошли сразу две лодки. Латейньга как всегда встречал их на берегу и ждал возвращения промысловиков со свойственным ему любопытством и кошачьей радостью. Он вскочил на один борт, прошелся по нему, затем запрыгнул на другой, осмотрелся, облизнулся с удовольствием, но рыбу брать не стал. Потянувшись, отошел на пригорок и сел, внимательно следя за удивленными людьми. Опешили рыбаки, развели руками; что же так-то откровенно пренебрег их рыбой Латейньга, неужто удачи им теперь не видеть? Один из рыбаков все же сам поднес ему рыбу и положил рядом. Кот поблагодарил доброго человека словом «Мяу» и, взяв рыбу удалился. На этом, вся история и закончилась, оставшись не замеченной, но сулившая, однако, найти особое выражение в неординарном поступке лохматого, верного стража причала. Предчувствия кота оправдались и при очередном выходе в море, разразилась буря. Ночью, шквальным ливнем погасило огни, рыбацкие шхуны разбросало по морю сильным штормом. С небольшим уловом, уставшие рыбаки воротились лишь под утро. Латейньга, всю долгую ночь просидевший под старой лодкой, ждал их возвращения. Завидев первую лодку, он подошел ближе, но рыбу вновь брать не стал. Ощущая лохматой шерстью непогоду, терпеливо ждал возвращения всех рыбаков, он знал их не только по манящему запаху рук, но и глазам, добрым и ласковым, дарящим ему улыбку всегда когда он был рядом. В одно утро кот обеспокоился отсутствием доброго рыбака, его шхуна не вернулась из моря. Латейнька сел на ветру и, жалобно мяукая, заплакал. Предчувствуя беду, он просил людей вернуться в море и искать пропавшего человека, того который только вчера угощал его рыбой. Но из-за сильного шторма, дождя и ветра, рыбаки не слышали Латейньгу, не вняли его просьбе; им было не до него, они устали… И в море никто не вышел. Для всех это было опасно.

Долгий день и следующую ночь бушевал шторм, и буря гасила надрывный плач Латейньги, укрывшегося под старой лодкой. Лишь под утро рыбаки смогли отправиться на поиски пропавшего товарища, а Латейньга, стоя на берегу, с тревогой провожал их в беспокойное море. Он верил, что люди найдут пропавшего рыбака и ждал прихода шхун вместе с добрым человеком, которого ему не хватало больше, чем рыбы. Встречая вечером возвратившихся рыбаков, Латейньга путался у них под ногами, ища того самого человека, которого по прежнему не было среди остальных и будучи отброшенным в сторону чьим-то грубым сапогом, Латейньга понял, что пришла беда и в его назойливом участии сейчас нуждаются меньше всего. Он сел на пригорок и стал с грустью смотреть на рыбаков. Потом, впрыгнув в одну из лодок, долго, жалобно плакал и кричал, устремив полный тревоги взгляд вдаль горизонта, где смыкалось хмурое небо, и синяя, беспокойная вода, где ждал помощи не вернувшийся на берег рыбак. Обращаясь к расходившимся по домам людям, опечаленный кот просил их взять его в море. Как жаль было Латейньге, что знал об этом лишь он один, а люди не могли и не стремились понимать и слушать, чувствуя сердцем, как он…

На утро море утихло и проглянувшее из-за туч солнце осветило теплыми лучами старую лодку. Рыбаки готовили снасти, чтобы вновь отправиться на промысел, без которого их жизнь теряла смысл и превращалась в обычную жизнь, без рыбы… В это утро Латейньга не ждал рыбы, он рвался и хотел уйти в море вместе со всеми. Однако понимая, что его не возьмут Латейньга ждал удобного момента, чтобы украдкой проникнуть на одну из шхун и пользуясь всеобщей суетой затаиться где-нибудь среди рыбацких снастей. Так и вышло; его дерзкий маневр ни у кого не вызвал подозрений и хитрый лохматый кот, удачно проникнув на одну из лодок, забился в щель между сетями, приятно пахнущими рыбой. Морскую качку Латейньга перенес легко и когда берег остался вдали, едва ли не слившись с кромкой далекого горизонта, лохматый хитрец дал себя обнаружить. На ворчливого рыбака, кот внимания не обращал, видимо он был из тех жадных промысловиков, какие первыми из моря не возвращались и к повадкам Латейньги особо не присматривались. Рыбалка для таких рутина, без азарта и блеска в глазах, без романтики. Впервые оказавшись в море Латейньга ликовал. Вцепившись в толстый канат, острые когти надежно удерживали бесстрашного, прозорливого кота на форштевне лодки и устремленный в морскую даль, его зоркий, восторженный, взгляд, жадно вдыхая морской воздух, искал пропавшего рыбака.