Евгений Биктимиркин - Территория хаоса

Вместо этого я решился позвонить Сергею – самому улыбчивому из знакомых мне бандюков. Он отнёсся к звонку с пониманием. Я рассказал о том, что со мной произошло, и мы договорились о встрече, на этот раз в скверике поближе ко мне.

– …а я только с поминок. Друг в армии умер, – врезалась мне в память первая интересная фраза из его уст. Видимо, на поминках он умудрился неплохо приляпать.

– А от чего?

– От менингита. Холодно там везде было, – я понял, что он сейчас не настолько расшатан, чтобы поддаться эмоциям.

– Не представляю, каково это – вот в таком возрасте, вот так… без весомой причины, – решил я сказать хоть что-то, чтобы не было неловкой паузы. Сказал честно, что думал. Хотя сразу понял, какую чушь спорол, учитывая, что так куча народа дохнет, как, вполне возможно, сдохнем и мы, особенно, если продолжим с бандитами дружить.

Я напомнил ему о цели нашей встречи, и он ответил, что «есть тема». Затем он вновь отвлёкся, чтобы поплакаться, что платят с перебоями, и что домой несёт зло с собой. Я расспросил его о «теме» и попрощался. Если бы у него было достаточно грустное лицо, мне было бы его жаль, а так – всё равно.

* * *

Через пару дней я уже сидел с Сергеем и Фёдором в машине на окраине города. Дело, о котором говорил Сергей, заключалось в банальном присутствии «для массовочки». В доме, возле которого мы сидели и ждали, Анатолич разговаривал с какими-то важными особами, и мы здесь сидели только на случай, если разговор пойдёт по агрессивному сценарию. Хотя людей было столько, что наше присутствие было лишним.

Федя, сидевший за рулём, оказался болтливым. Из его уст я узнал, как же, на самом деле, много преступлений совершается в нашем городе, и как мало нам об этом известно. Узнал, что отсидевшим в тюрьме очень тяжело живётся, особенно, если у них семья. Тут моё настроение ещё немного упало, и захотелось усмехнуться и съязвить, но я осёкся. Потом он спросил, чем я занимаюсь, и на мой ответ, что я студент и подрабатываю законно на полставки, он поменялся в лице и перестал говорить.

Пока мы тупо просиживали штаны, мне, естественно, захотелось пи-пи, а ещё мне позвонили по телефону. Разумеется, я заблаговременно поставил его на беззвучный режим, даже вибро выключил. Если бы не моя привычка частенько смотреть, который час, я бы мог узнать об этом нескоро. По телефону разговаривать не рекомендовалось, так что я только отпросился выйти в кустики, вспомнив про номера машин.

Вернулся домой я в одиннадцатом часу не солоно хлебавши. И только когда я разделся и нашёл место без лишних ушей, почувствовал себя достаточно комфортно, чтобы перезвонить. Висел один пропущенный от Р. В. и два от Миши с одной SMS: «Ты там спишь, что ли?»

Я позвонил сначала Мише, а он сказал мне позвонить Р. В., несмотря на поздний час.

– Жень, ты же говорил, что будешь доступен, – начал Р. В. в противном тоне. – Может, тебе не нужна работа?

– Нужна. Извините, я был на другом зада… помогал другим людям. У них нельзя было разговаривать по телефону…

– Ладно, – перебил он меня, – сейчас позвони Мише, он всё скажет. Спокойной ночи.

Я попрощался, но он уже повесил трубку. Полагаю, людям статус предписывает выражать недовольство, даже если им всё равно. Пожурить – это святое. И обязательно ещё надо говорить свысока – напыщенная тварь, чтоб тебе в Бездну провалиться.

Миша сказал подъехать к нему днём, и мы поедем по делам. Той ночью я валялся, беспокоясь о том, что разочаровал Р. В. Однако через полтора часа смог заснуть – спасибо фармакологии.

* * *

Разумеется, никому нет дела, как я совмещу свои дела с этой новой «работой». Максимум, на что пойдут – это передвинут встречу на часок.

До места я добирался медленно, и настроение слегка упало. Прежде чем сесть в белую девятку, я, наконец, записал её номер – уже второй после вчерашней зелёной бандитской десятки. Теперь ношу с собой блокнот с ручкой во внутреннем кармане, чтобы делать заметки на случай, если встречу что-нибудь интересное, или появится какая-нибудь интересная мысль. Номера стал записывать просто, чтобы хоть что-нибудь записать, и на случай, если придётся сдавать новых дружков милиции, и чтобы быть уверенным, что ко мне подъезжают знакомые люди. Да и надоело, что почти ничего не знаю о новых знакомых. Немного было страшно, что найдут у меня записи и покарают, но что-то довольно скоро стало не шибко страшно – отчасти сами виноваты, и вообще, что хочу, то и делаю.

Мы поехали в район, который в простонародье называют стошкой. Далековато. Нам предстояло забрать одного человека и отвезти его к Р. В. Звучало странно.

Никогда не понимал, зачем жить в таких местах, если есть выбор. Вроде выглядит всё также, обыденно, серо, однообразно и убого, как в городе. Только в местах столь удалённых почти нет ничего, и для ведения социально активной жизни или решения каких-нибудь задач, даже рутинных, наверняка придётся ехать в город.

Про этот отшибный район тоже слышал, что здесь чуть ли не зона боевых действий, круглосуточные и повсеместные изнасилования, поножовщина и расчленёнка; что здесь повсюду реки крови, кучи из кишок и сплошной частокол из копий с насаженными на них черепами бедных зашедших не туда; и что здесь без миномёта не выжить. Однако, как только я первый раз увидел это место, как и другие окраинные районы, я сразу понял, что всё это враки, – район как район, кажется чуть-чуть более разреженным, вот и всё.

Саша выбирал место рядом с автомобилем, руководствуясь, видимо, стадным инстинктом, ибо свободного места было предостаточно, но поставить свою машину он решил именно поближе к чужой. В этот раз я заметил ствол у Миши по правую почку, и мне сразу стало ещё приятней, милей и интересней.

Наша цель находилась в двухэтажке. Когда мы уверенной походкой подошли к подъезду, до нас докопалось трое местных шпанюков.

– Далеко собрались? – начал самый смелый из них.

– С человеком поговорить, – ответил Михаил, продолжая идти.

С одной стороны, надо было проявить больше уважения и остаться поговорить с ним, быть может, уточнить, здесь ли живёт нужный нам человек. С другой стороны – причём здесь разговор с незнакомцем, если мы всё равно знаем, что нам делать, и время на пустую болтовню тратить никому не хотелось.

Парень ещё что-то сказал нам вслед, и мы пошли на второй этаж. Дальше опять долгие бесплодные попытки достучаться до хозяев. Саша прижал ухо к двери, чтобы послушать, есть ли кто внутри. Нравится мне работать в команде в серьёзном деле – только он этот сделал, мы замерли – нам даже говорить ничего не надо было.

Я понимал, что выносить дверь мы не можем, хотя бы потому что даже не уверены, есть ли кто дома – Саша ничего не услышал. Представляться милицией смысла тоже было мало, ведь любой человек имеет право и им не открывать, и, если хотят, пусть выносят дверь и потом объясняются. У меня появилось плохое предчувствие, ведь теперь точно придётся сидеть в машине и поджидать, а мне завтра утром надо было на нормальную работу, да и холодно на улице, машина может разрядиться, если в ней постоянно греть. Да и в принципе ждать – всегда тупое и мучительное занятие.