Евгений Биктимиркин - Проводник

© Евгений Биктимиркин, 2022

ISBN 978-5-0050-3671-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

В первую очередь хочется отметить, что в данном произведении нет многих пояснений и описаний объектов и персонажей. Во многом это потому, что они даны в предыдущих работах. Так что, чтобы чувствовать себя, как рыба в воде, и понимать, что тут происходит, сначала следует прочесть как минимум «Искру», а лучше все, начиная с «Территории Хаоса» и «Планов бытия».

Тем не менее, как самостоятельное произведение, думаю, «Универсум» тоже имеет право на существование, ибо ничего совсем уж сверхъестественного здесь нет – все так, как и должно быть в какой-нибудь Вселенной.

При прочтении может показаться, что со многими элементами и деталями вы уже где-то раньше сталкивались. Что ж, спешу вас уверить – так оно и есть. Под солнцем нет почти ничего нового, кроме нового взгляда, новой обертки или смеси старого. Я в любой момент, наверное, могу сказать, какие сцены кажутся знакомыми лично мне, и даже вспомню некоторые мелодии, наигрывавшие в голове, когда я писал ту или иную строку.

Как всегда: мнение автора может не совпадать с мнением читателя и в случае неопределенных констелляций – издателя. Но это вовсе не значит, что мне будет неприятна любая конструктивная критика. Ну а если серьезно, то этой работой я горжусь и временами наслаждался, претворяя свои идеи в жизнь.

В любом случае, как всегда, желаю вам приятного чтения, уважаемый читатель, и да пребудет с тобой вдохновение! Ах да, самое главное: «в интегру».

Планета приветливо встретила меня чистым вечерним небом. За день светило не успело прогреть землю. Дышалось гораздо проще, чем в первый раз, и прохладный ветерок ласкал лицо. Даже брешь открылась совсем рядом с Крепостью – спасибо ей за услужливость. Балахон развевался, пока я гордо ступал в свой второй дом. Когда-то я мечтал о похожей сцене.

Хашмиодейнос, вопреки обыкновению, стоял неподалеку. Мы едва кивнули друг другу. Пожалуй, отныне буду звать его Хашем, а вот переводить не вижу смысла.

– Пойдем наверх, – скомандовал он.

Насколько можно было судить, Крепость совсем не изменилась. Чингаре прохаживались, как ни в чем не бывало. И вновь я ощутил величие, исходящее от этих стен, и душевный подъем, затмевающий неудобства от гравитации и атмосферы. Я планировал по-быстренькому все рассказать, проникнуться гордостью за совершенные подвиги, чуточку насладиться молчаливым созерцанием наших земель и побежать к семье.

Юлия незаметно отделилась и, скрывшись во тьме, ушла по своим делам. А мы поднялись на последний этаж – один из символов власти Генерала.

На площадке нас ждал Баррент. Как всегда, от него сквозило пренебрежением и высокомерием, но в этот раз во взгляде были заметны оттенки скуки и даже некоторого сожаления. Как у мальчишки, которого поставили в угол.

– Как там жилось? – спросил Хаш телепатически, не успев пройти на старый добрый балкон.

Меня эта беспардонность немного разозлила. Я окинул взором окрестный пейзаж, в сотый раз удивляясь – почему одна местность кажется интереснее другой? Затем вдохнул поглубже и, мгновенно успокоившись, ответил:

– Везде по-своему хорошо…

Он улыбнулся, было видно, что ему интересен разговор. Еще бы.

– Неужели ты их простил так быстро? – Он чуть не смеялся.

– Полностью ненависть забыть вряд ли когда удастся. Но теперь я чувствую еще что-то… Лучше.

– Что же это?

– Что мне дали шанс, в меня поверили, дали еще один смысл жизни.

Улыбка испарилась с его лица.

– Кого ты винишь в своем изгнании?

– На девяносто девять процентов уверен, что толкнула меня Юлия. Без доказательств никого обвинять не имею права. – Уже стало понятно, к чему он клонит.

– А то вот Баррент считает, что между вами непримиримые разногласия, и что ты подозреваешь его тоже.

Баррент, все это время молча слушающий наш ментальный диалог, вдруг оживился и заговорил:

– Я готов доказать свою правоту в честном поединке.

Крепыш посмотрел на меня так, словно уже готов к атаке, а Хаш спокойно ждал моего ответа.

– Вот и хорошо, что твою правоту никто не оспаривает.

Баррент расслабил мускулы, и набухшая жилка на его толстой шее сдулась. Такое чувство, что не будь свидетелей, он бы еще выдохнул с облегчением.

– Боюсь все не так просто, Евгений… – продолжил глупец все также безэмоционально. – Если ты откажешься, ты будешь разжалован до сержанта, а семья твоя будет обесчещена.

Я вспомнил их дурацкие варварские законы, и даже в них не было четко описанных штрафных санкций, ибо почти все носило весьма праздный, номинальный характер. Но зато говорилось, что все, что не оговорено, может регламентировать правитель. Так что ничто не мешало этому монстру придумать свои правила.

Я опять разозлился, а губы свисли от кислого разочарования в этой конкретной ситуации и злой половине всего убожества, что здесь творится. Вновь вглядевшись в темно-фиолетовое небо, я вспомнил, как летал надо всем этим низким, приземленным. Вспомнилась и свадьба под светилом, как на заказ. Этот мир способен благоволить мне, хоть я и не его родной сын. Я захотел, и вновь подул ветерок, который я принял с улыбкой и благодарностью.

– Зачем выдумывать конфликт на пустом месте? Мы только недавно одержали историческую победу значительной ценой. Кстати, что было дальше?

– Кселиус, как ты выражаешься, сдох. Мы прошли дальше, чтобы не осталось никого. В Замке остались наши люди, чтобы привести все в порядок, – отчитался Хаш.

– Мы завершили войну? – задал я наивный вопрос.

– Война никог…

– А с кем война на этот раз? – перебил я его. Это несусветная наглость, но я был уверен, что смертельно бить он не станет.

Хаш сверкнул глазами, а Баррент резко окинул нас взглядом.

– У тебя три дня на подготовку.

– А смысл? Я и через три месяца его не одолею.

Они молча повернулись, и Баррент сделал выпроваживающее движение рукой. Лучше бы меня не встречали, чем встречать вот так. От таких переживаний импотентом можно стать. Но в любом случае – наконец-то к семье, черт побери!

Мия ждала у двери в наш крошечный райский уголок. Как ни старался не подавать виду и не вспоминать, едва увидев ее лицо, чуть не расплакался. Она стояла в одной сорочке, будто ее выставили из собственного дома, и ночевать ей придется прямо здесь, на холодном каменном полу, по которому ходят дикари.

Долго мы не выпускали друг друга из объятий и молчали, не веря, что это произошло. Сердце перестало щемить – старые запахи и прежние ощущения той самой постепенно врачевали его, удерживая от гибели.