Евгений Биктимиркин - Проводник

Я открыл глаза, зная, какое матное слово сейчас произнесу, однако удержался. Существо было размером с взрослого кабана и состояло из верхней, светлой части гусеницы и нижней – темной части с массивными, почти паучьими лапами. Оно не раскачивалось, не дышало, у него не было ни ушей, ни носа, ни глаз, а рот расползся в широченной ухмылке. Конечно, это самое отвратительное чудовище, что я видел доселе, но оно тоже живое существо с душой. Гладить бы такое я вряд ли стал, но если бы взяли с собой что-нибудь перекусить, можно было бы вознаградить за отзывчивость.

– Высоси его душу, – хладнокровно сказал Хаш.

– Я и так недавно нахватил здоровяка, не хочу разбухать. И не надо меня бить.

– Делай, что я сказал.

– Только вместе.

– Хорошо, руби голову.

Боялся я, что существо среагирует на резкое движение, и, очнувшись от гипноза, поймет, кто здесь враг. Но еще больше я боялся, что не убью с одного удара, причиню страдания и запущу тревогу по окрестностям. Но надо быть смелым, иначе буду себе противен почти так же, как эта тварь.

Хаш, глупец, если бы предупредил, клеймору бы взял. Пришлось резким натренированным движением выхватить одноручный из ножен на поясе слева и со всей дури махнуть по горизонтали.

Сработало – башка, если ею можно считать любую верхнюю часть почти однородной белой бесформенной колбасы, слетела, и монстр тихо загнулся.

– Вместе, – скомандовал я, и взял Хаша за руку. Тот послушано склонился.

Проделав тот же самый ритуал, что с его сыном (если он вообще его родной сын), мы на несколько минут прислушались к ощущениям. Стало забавно: два здоровых мужика в броне стоят в полуприседе в лесу с закрытыми глазами и как будто что-то вынюхивают.

Хаш как будто услышал это и заговорил:

– Мне нужно, чтобы ты открыл окно кое-куда. – Он схватил меня за руку и стал наводить мыслеобразы.

Сразу показался довольно обширный прекрасный монастырь, аккуратно выложенный из черного камня, с высоченными шпилями и барельефами. Все это великолепие стояло посреди просторной площадки из ухоженной свежей сочной молоденькой травы. Множество симметрично проходящих мощеных дорожек расчерчивали это поле на треугольники. По периметру территория обрамлялась высокой массивной оградой и отходящими от нее навесами. А на заднем фоне высокие, просто огромные горы со снежными шапками. Да и монастырь построили достаточно высоко.

Уютненькое местечко, да еще и день ясный. Забавляло, что в центре специальной круглой площадочки отсутствовал памятник, и вокруг не было ни души. Полагаю, это специфика видения Хаша.

Ну что же, мне место понравилось – очень похоже на то, в котором я не отказался бы прожить отрезок жизни – вызываем.

Я приоткрыл глаза, вытянул руку, не отпуская Хаша, и стал взывать. Не менять, а просто просил дать возможность там оказаться. На какое-то время показалось, что среди деревьев метрах в семи появилось и заиграло марево. Я хватался за него все сильнее, и вот, марево помутнело, приобрело желто-оранжевый ореол. И потом резко захлопнулось – зараза! Ну ничего, «мы умеем ждать…». Едва я попробовал заново, Хаш отдернул руку.

– Почему не вышло? – спросил он с негодованием.

– Да что угодно может быть причиной. Надо попробовать еще…

– С самого начала все пошло не так. Почему ты не высосал душу? – Он выжидающе смотрел на меня.

– Ты ничего не почувствовал?

– Нет.

– Ну вообще меня не удивляет: вдвоем проявить окно в другой мир, да хотя бы в этот же – на это, блин, только полубоги способны! Еще бы у нас получилось с первого раза! А насчет души – все было не так, как с Баррентом: мне нафиг эта душа не нужна, не было почти ничего из эмоционально-духовного спектра.

Он разочарованно вздохнул, молча повернулся и пошел назад. Я последовал за ним. Единственное, о чем я сожалел, что мы предали доверие тех существ, совершим абсолютно бесполезное убийство. А потом, – что нет музыки: за время, проведенное на Земле, я не успел наглотаться шедевров, а те, что в голове, уже опостылели.

По дороге я стал его расспрашивать:

– Так что насчет серых? Я постою рядом и послушаю молча.

– Нет.

– Мне нужно знать принципы работы раскрытия брешей. Я не могу больше оказаться в таком положении.

Он немного ускорил шаг, и через пару минут я продолжил:

– Ну хоть что-нибудь скажи.

– Место, которое ты только что видел, – в моем родном мире. Я уже рассказывал кое-что. Ходили слухи о талантливых исследователях, открывших тонкости взаимодействия между временем, материей и духом. Мне удалось найти зашифрованные записи одного из магов в лаборатории. Что случилось с хозяином или хозяевами – неизвестно. Я был близок к открытию, я ощущал, как все вокруг меняется, пододвигая меня к правильным ответам. Я был бесконечно близок, но судьба распорядилась иначе, и я потерпел крах – все мои мечты разрушились в одночасье. – Тень эмоции скользнула по его душе. А тем временем мы вошли в Крепость и миновали центральную лестницу.

– Когда я очутился здесь, Стеаран, местный правитель, разглядел во мне мой гений и принял в свою семью. Каково же было мое удивление, когда я узнал о поверье, что здесь было существо, постигшее истины, к которым я так отчаянно стремился. Этим существом была Агна…

Хаш достал из-за пазухи большой ключ и отпер массивную металлическую дверь – одну из тех, на которые часто падает взгляд, но про которые тут же забываешь. За ней следовал спуск в пещеру. Здесь не было источников света, и с непривычки я пригнул голову, словно преклоняясь пред величием тьмы. Пахло сырой землей, а звуки ходьбы утопали в глиняных стенах.

Когда глаза уже привыкли к темноте, Хаш зажег факел и продолжил:

– По преданию, Агна потеряла детей и сошла с ума. Она попросила богов всегда видеть и чувствовать, что с ее детьми. Боги лишили ее зрения, но взамен она обрела больше, чем кто-либо мог пожелать. Она жила за четыреста-пятьсот лет до рождения Стеарана. Она считала, что когда ты сможешь жить, будучи пропитанным осознанием того, что есть «то» и «это», прошлое, настоящее и будущее «все одновременно и всегда», то ее книга тебе не понадобится. Она ходила по миру, жила без собственности, судя по всему, не имея существенных желаний, и пыталась научить тому, чем обладала, достойных. Таких всегда мало. Глупцы не воспринимали ее слова всерьез, даже верить в нее не собирались, а ведь она могла видеть в духовном спектре и внесла огромный вклад в раскрытие в чингарах телепатии.

Мы спускались глубже в нору, петляя, и я не сразу осознал, что мы вышли в огромный зал, и непонятно, как мы здесь могли очутиться.

– Крепость, как и многие другие великие сооружения, воздвигли в местах наибольшего проявления силы.