Эван Фрофидж III - Мир начинает гореть с небес

– Ты в раю! Здесь все живут парами! Ты спал со мной у меня дома! И тебе в пару запишут меня! Какие еще вопросы?!

– Нет, все, никаких вопросов, извини… – спокойно отвечаю я. И с чувством провинившегося ребенка, выхожу из ванной, закрыв за собой дверь. Синди остается внутри.

– Я понимаю, что ты привык быть сам по себе. Но здесь так нельзя. Либо ты в паре, либо пошел к черту! – из-за двери кричит Синди.

К черту? Подумал я, это именно то, что мне и нужно. Я могу послать всех, куда подальше с этой регистрацией, и будь, что будет. Или зарегистрироваться и продолжить выполнять свой план Б. Синди окликает меня по имени, и просит принести ей ее нижнее белье из шкафа. Огромный шкаф размером со стену, к которой он прилегает, стоит у нее в комнате, и вмещает в себя целую тону одежды. Более десяти выдвигающихся полочек, отделение под обувь полностью заставлено туфлями на каблуках, минисапожками, балетками, есть даже пара спортивных кроссовок и черные кеды марки «Converse».

– Я думал в раю обувь под запретом?! – кричу я из комнаты.

– Мне можно, я же ангел! – отвечает Синди.

На верхней полке лежит пара летних шляп и бейсболка с эмблемой футбольной команды из Ирландии. Ее шкаф до отвала забит огромным количеством различных платьев и юбок, висящих на плечиках. Из шкафа вкусно пахнет женским парфюмом. Попробуйте найти здесь, среди всего этого изобилия женской одежды, полку с нижним бельем. В этом громадном шкафу, где может поселиться целая семья мексиканских эмигрантов. В этих непроходимых джунглях женского гардероба, где ремешки свисают, словно лианы запутывая руки, я должен отыскать пару женских трусиков и лифчик. Хорошо, что Синди не уточнила каких именно, а то мы бы точно не успели на регистрацию.

Мне приходиться по очереди выдвигать каждую полочку, внимательно просматривая содержимое. По системе сверху вниз, слева направо, я взламываю все полки ее шкафа. Уже найдены отделения с шортами, носками, маленькими майками и топиками.

Голос из ванной:

– Нашел?! Что ты там возишься? Вторая полка снизу – подсказывает хозяйка шкафа.

Я беру в охапку целую кучу ее белья, и быстрым шагом несусь к ней. Пара кружевных трусов, и что-то еще по дороге падает на пол, но все же большую часть вещей я донес.

– Вау! Кристофер! Достаточно было и одной пары белья, на улице сегодня тепло. Но все равно спасибо – говорит Синди, еле сдерживая смех, глядя на мой вспотевший лоб.

Просто я первый раз в жизни копался в женском белье, наверно переволновался. Точнее первый раз после жизни. Должен признаться не самый приятный опыт, чувствую себя каким-то извращенцем, таким как большинство из вас, мои дорогие недруги. Нужно срочно помыть руки.

Пока я привожу себя в порядок, после сложного испытания со шкафом и нижним бельем. Синди примеряет платья в своей комнате. Я уже успел пальцем почистить зубы, побрить лицо Синдиным станком для ног и помыть голову по привычке в холодной воде. А она все еще не может выбрать, в какой наряд ей сегодня облачиться. Открыв одну из полок шкафа, я даю ей маленькие, джинсовые шортики. Выдвинув полку повыше, достаю белую майку и указываю пальцем на черные кеды «Converse».

Со словами: – у тебя нет вкуса – Синди все это одевает, и наконец-то мы готовы идти.

Погода в раю сегодня солнечная, на небе ни облачка, лишь легкий, теплый ветерок развивает хорошо причесанные волосы Синди, и задувает пыль мне в глаза. Мы идем по улице Трех корон вокруг нас бегают дети, погибшие от рака или полиомиелита. Держась за руки, гуляют парочки. Два мима разыгрывают миниатюру с перетягиванием каната. Синди мне что-то рассказывает про рай, но я ее не слушаю. Моя голова забита идеями о тотальном разрушении мира, убийстве бога, и встречи с дьяволом. Мне необходимо поскорее воплотить свой план в жизнь, ведь для этого я жил, для этого я умер. Это мое предназначение. Синди что-то бормочет про себя и активно жестикулирует, размахивая руками в разные стороны, как дирижер. Она тычет пальцами по сторонам, ее речь не успевает идти за ходом ее мыслей.

– На той улице живет Франц Фердинанд со своей семьей —

Синди указывает головой в сторону двух целующихся людей.

– А вон Уильям Голдинг сосется с Джин Шримптон. В этом баре можно встретить всех футболистов Манчестер юнайтед, погибших в авиакатастрофе тысяча девятьсот пятьдесят восьмого года. А вон там! Смотри! Стив Джобс убегает от детей с воздушным змеем —

Она все говорит, и говорит. Ее белые, ангельские крылышки за спиной, кажется стали чуть больше. Я прошу Синди рассказать о ее ангельских курсах, чему ее там учат, и зачем.

– Да, ничему особенному, пишем, рисуем и занимаемся всякой ерундой. Все как в любом-другом учебном заведении. Только наши основные дисциплины это: терпение, вежливость, и забота о ближнем —

Мы неспешно поворачиваем на другую улицу, где вдоль домов растут апельсиновые деревья.

– После окончания всех курсов, мы будем приглядывать, и помогать людям на земле. Наша основная работа заключается в том, чтобы дарить людям надежду. Именно нам придется спасать мужчин от отчаяния, заставляя их поверить, что все еще может наладиться. Мы оберегаем их от них самих, чтобы они не дай бог не наложили на себя руки. Ведь по статистике мужчины в два раза чаще поканчивают с собой, нежели женщины. Если честно, я вообще поражаюсь вашей мужской решимости. Стоит случиться чему-то плохому, тому, что заставит вас страдать, и вы тут же готовы оторвать себе голову, пнув ее куда-нибудь по дальше, как футбольный мяч —

– А кто будет защищать женщин от отчаяния, и дарить им надежду? – спрашиваю я.

– Есть мужские курсы ангелов-хранителей (дальше по тексту А.Х.), но туда очень сложно попасть. Нужны хорошие рекомендации и моральная подготовка. По правде говоря Крис, я мало знаю о мужских курсах подготовки. Но, после регистрации, мы можем зайти в парк Стоурхед, они там почти каждый день тренируются —

Мы идем по узким улицам рая, нас окружают не большие трехэтажные дома, из окна играет музыка из оперы Рихарда Вагнера «Нюрнбергские мейстерзиннгеры». Люди, идущие нам на встречу, приветливо улыбаются. Через пару минут мы оказываемся в маленьком здании, больше похожем на магазин сувениров, чем на регистрационный центр рая (сокращенно РЦР). Внутри нет ни души, только одинокая женщина бальзаковского возраста барабанит пальцами по кнопкам старой, печатной машинки. У нее короткие, кудрявые волосы темно-каштанового цвета и огромные, круглые очки, через которые ее глаза кажутся больше. Она спрашивает:

– Вы на регистрацию? —

Синди отвечает:

– Да! —

– Как пара? —

Я смотрю на Синди, она утвердительно кивает головой. Женщина дает нам два бланка по форме Р1 Р2 и шариковую ручку. Синди забирает у меня мой экземпляр бланка, садится за письменный стол, и в течение двух минут заполняет его быстрым почерком. Потом молча, подходит к престарелой женщине и отдает оба бланка ей. Все это время я как заколдованный смотрю на маленькие, ангельские крылышки Синди.