Ник Никсон - Зооград

Я заметила тень в окне, из которого обнаружили жертву. От взора уличных прохожих тело скрывали мусорные баки.

– Судя по количеству крови, убит прямо здесь, – предположил судмедэксперт. – Повреждения обширные. Возможно, ножевые ранения.

Волжанин отошел на несколько шагов от тела – к небольшой луже крови. Выглядел он сосредоточенным.

– Напали на него здесь. Небольшие брызги крови встречаются в диаметре полутора – двух метров. Была непродолжительная борьба. Потом жертва упала, пыталась ползти, – Волжанин прошагал мимо кровавой полосы. – И здесь каюк.

– Жертва шла оттуда, – я указала направление. – Убийца поджидал здесь, за мусорными баками.

– Жертва шла с противоположной стороны, – поправил меня Волжанин с раздражением в голосе. – Вот солнечные очки открытые лежат. В семь утра солнце поднимается по этой стороне. Значит, светило ему в лицо. Просто слушай и учись, – Волжанин обратился к судмеэксперту. – Ну что, Адамыч, будем переворачивать?

– Ран на голове и спине визуально не наблюдаю, – судмедэксперт кивнул. – Переворачиваем.

– Ты все заснял? – спросил Волжанин у фотографа.

Тот тоже кивнул.

– Ладно, помоги тогда мне.

Я решила, что просьба предназначается мне и без задней мысли потянулась к телу.

– Куда лезешь без перчаток! – отдернул меня Волжанин.

Его голос прозвучал как гром. От неожиданности я отпрыгнула в сторону. Он так уничижительно на меня посмотрел, что мне от стыда захотелось провалиться под землю.

– У меня для вас не найдется специальной пары, – посетовал судемедэксперт.

Какая же я дура! Могла оставить на теле следы, которые собьют всю картину преступления. Второй семестр первого курса, раздел криминологии, осмотр места убийства. Не зачет, Ариадна! И как я могла забыть захватить специальные перчатки?!

Я чувствовала растерянность, все знания будто вылетели из головы.

Волжанин и судмедэксперт аккуратно перевернули труп.

– Мда, Адамыч, работенки тебе хватит до утра.

Все тело мужчины было покрыто глубокими рваными ранами, рубашка превратилась в бесформенные, пропитанные кровью лоскуты.

– Ну, что могу сказать, – судмедэксперт надул щеки. – Это точно не ножевые.

Я принюхалась и только сейчас заметила давно витающий у тела, знакомый каждому жителю дикой природы, аромат опасности.

Хищник.

– Мощно его разделали, – сказал Волжанин. – Волк?

– Кто-то явно покрупнее…

– Медведь?

– Судя по форме когтей – пантера, точный вид определю только после вскрытия. Вот, посмотри сюда, было несколько ударов лапой по груди и животу, – судмедэксперт провел пальцами вдоль крупных порезов. Потом поднялся выше, к шее, – А это уже зубы, перебита сонная артерия. Убийца знал, что делал. У жертвы не было шансов.

Волжанин с трудом приоткрыл зажатую в кулак ладонь мертвого мужчины, внутри – клок светлой шерсти. Он убрал улику в пакетик и осмотрелся.

– Кис-кис, котик. Где же ты есть…

– Трупное окоченение развилось. Я бы сказал, что смерть наступила четыре – пять часов назад.

Волжанин прошелся по округе.

– Думаю, наш котик преследовал жертву какое-то время по району. Она вошла в переулок, здесь он и решил ее по-тихому сожрать.

– Следов поедания нет, – заметил судмедэксперт.

– Может, кто спугнул… Бедняга, убежал не пообедав, – Волжанин осмотрелся. – И как тебя занесло на окраину города…

Несколько минут все задумчиво молчали, только щелкал фотоаппарат.

– Помнишь, полгода назад был похожий случай на Хвостовском острове? – сказал судмедэксперт.

– Это когда гиена сбежала из питомника и бабку загрызла?

– Ага. Может и здесь случай похожий.

Волжанин одобрительно постучал судмедэксперта по плечу.

– В Дергалово как раз полно питомников. И с кошками есть. Надо будет проверить, не сбегали ли болванки за последние дни, – Он достал из кармана телефон. – Твою мать, опять сел.

– Я попрошу аналитиков проверить, – сказала я, уже дозваниваясь до Валеры.

Волжанин посмотрел на меня.

– Ага, да… попроси-попроси.

***

Мы пришли в квартиру на втором этаже, откуда вызвали полицию. Хозяйкой была девушка двадцати двух лет по имени Мария. Выглядела она бледной и напуганной.

– До сих пор отойти не могу. Это так ужасно. Кто мог такое сделать?

– Расскажите, как вы обнаружили тело. – сказал Волжанин.

Мария нежно поглаживала лежащую на коленях черную кошку.

– Я пришла домой с работы, решила полить цветы на подоконнике – у меня там лилии стоят, – выглянула в окно и увидела, что кто-то лежит на асфальте.

– Вы подходили к телу? Трогали его?

– Нет, я вообще из дома не выходила. Там было столько крови, я испугалась и сразу позвонила в полицию.

– И вы никого не видели в переулке больше?

– Нет, никого.

– Понятно, – Волжанин убрал блокнот в карман.

– Где вы работаете? – спросила я.

Мария с любопытством на меня посмотрела.

– В реабилитационном центре для деградировавших альтервидов.

– Не знала, что такие бывают.

– Нас финансируют частные фонды. Альтервидов привозят волонтеры со всего города, часто голодных и совсем растерянных – деградация стирает не только сознание человека, но и элементарные инстинкты. Порой они не понимают, как жевать пищу, пить воду, мы заново обучаем их всему. Когда они становятся готовы к самостоятельной жизни, выпускаем их за пределы Зоограда – доживать свои дни на воле.

– Спасибо, это очень познавательно, – сказал напарник. – Если понадобится, мы с вами еще свяжемся.

– Этого мужчину убил зверь, – сказала я.

Мария выкатила глаза.

– Да вы что! Не может быть…

Волжанин впился в меня недовольным взглядом.

– Подумайте, вспомните сегодняшнее утро. Возможно, вы видели тигра или леопарда поблизости, который вел себя странно.

Девушка покачала головой.

– Я не видела, – она задумалась. – Хотя… нет, не знаю…

– Расскажите.

– Ночью я слышала, как кто-то разговаривал и скулил на улице. Я подумала, кто-то собаку выгуливает, и не придала значения. А сейчас мне кажется, что по тону голоса это была не собака, а тигр или лев. Я с ними много работала в приюте.

– Ваша черная кошка – осознанная, – заметила я.

Мария посмотрела на мохнатый комок на коленях.

– Это моя мама.

– Возможно, она что-то видела или слышала? Не вижу у нее речевого модуля.

– Он ей не нужен. Она дегрод.

Девушка погладила кошку по голове, та в ответ замурлыкала от удовольствия.

– Почему она не принимала Дегрокс? – спросила я.

– Когда мама попала в больницу, мне было пятнадцать. Отца у нас нет. Маме становилось хуже, и я подписала согласие на подселение. Все деньги, что у нас были, я отдала за болванку. Вы же знаете, что бесплатно только свиней и индюшек дают. Я пошла работать сиделкой у семьи косуль, денег на Дегрокс постоянно не хватало. Мама пропускала приемы, и скоро процесс было уже не остановить. Через год она ушла насовсем…