Владислав Ардалин - Мимикрия пустоте

– Вроде не оплошали в этом году, совсем не оплошали. Конечно, посмотреть надобно, что через пару дней станется да цирка дождаться, но несомненно не хуже прошлого будет. Надо же! Дядя Яков!

Не успев достичь первых результатов в осмотре, юный исследователь встретил знакомое лицо. То был Яковлев Александр Петрович, известный в определенных кругах – не только родной губернии – в первую очередь за честность и врожденную предприимчивость. Пускай Александр Петрович никогда не подозревался в обремененности ученым интеллектом, все же был он мужиком толковым, всегда смотревшим вперед с расчетом исключительно на свои руки и голову.

Дядя Яков смиренно нес бремя одинокого человека и последние годы находил утешение лишь в единственном родственнике – родной сестре, Маше Стронской – крепко окопавшейся в хлопотах собственной семьи, но всегда находившей время на любимого братца.

Силуэт старого друга, на данный момент озабоченно копошащегося у внешней стороны прилавка, вызвал прилив простодушной радости у Орленка, и он, резко сорвавшись с места, ловко набросился на торговца, застав его врасплох.

– Женька, неужто ты? Напугал старого, ох напугал! – изъясняться о себе в третьем лице было у Александра Петровича в привычке, равно как причислять себя к людям преклонного возраста, несмотря на всякое отсутствие признаков такового. – Изменился же ты за год, поднабрал! Ну, будет тебе, будет, дядька Яков столько хороших дел не совершил, сколько ты его обнимаешь.

– Дядя Яков! Как же я рад вас видеть! – мальчик нисколько не преувеличивал. За три года, что устраивалась ярмарка, между Женей и Александром Петровичем закономерно образовались те дружеские отношения, какие только могут быть между любопытным юнцом и одиноким мужчиной, желающим выговориться. – Рассказывайте-же, где бывали? Что повидали за год? Все выкладывайте! С подробностями!

– Как скажешь, мой хороший, как скажешь. Только, раз с хлопотами кончено, попрошу срочно удалиться в тень, жара сегодня страшнейшая. А после востока нашего зимой так совсем отвык старик, везде ему жарко, честное слово, везде!

Укрывшись под спасительной крышей из полотна, Женя, словно боясь, что суть разговора во время нехитрого маневра может утеряться, незамедлительно напомнил о намерении дяди Якова.

– Рассказывайте!

– Хорошо-хорошо, не гони. С чего бы дяде Якову начать?

– Вы про восток упомянули, так давайте же с него, – тактично предложил мальчик.

– Смотрю, ты быстро повзрослел, да, Женька? – Александра Петровича впечатлила внимательность мальчишки, пару лет назад не способного прослушать и десяти минут без баловства.

– Это уж вам виднее! – не без скромности ответил Орленок, он и сам замечал за собой сильные перемены в характере.

– Точно-точно! – повторение одного и того же слова по нескольку раз считалось последней и самой раздражающей привычкой в речи Александра Петровича. – Гордо сообщаю, что добрался старик в этом году значительно дальше, чем прежде, представляешь?

– Ничего себе!

– Еще бы! До самого Якутска добрался, мой хороший, до самого Якутска! Спросишь, как он туда попал, а вот как. Стоило ярмарке прошлой закончится, так он спешно собрался и поехал до родного Томска. Перевел дух немного, справился о делах сестренки, товар кой-какой продал, да не стал засиживаться и где-то в середине осени до уже холодного Иркутска запряг. Дальше следовало поторопиться, и твой дядя Яков как можно быстрее, пока лед Байкал не сковал, до Селенгинска судном отправился.

– Наверное, тяжело было? – мальчик завороженно слушал. За свою жизнь он, как и его родители, никогда не выбирался из родных краев.

– Пустяки, пустяки. Тяжело было дальше, но старик ни о чем не жалеет, приключение славное вышло. Стоило пару дней в Селенгинске дух перевести, так отправился он до самого Якутска, со всеми товарами, ибо знал, что там задорого многое купят! Только представь: зима, зима, снега, снега, а морозы там суровые… ух! В общем, история не для краткого сказа, это уж на следующий раз изволь.

– Ладно! А в Якутске как? – не переставал допытываться Женя, чуть ли не трясясь от любопытства.

– Понравилось старику там, понравилось! Да и выбора не оставалось, потому как твердо решил, что зиму в Якутске проведет. А уж несколько месяцев жить там, где тебе безрадостно, хах! – тут Александр Петрович всем своим существом дал явно понять, что вспомнил о какой-то чрезвычайно забавной истории с печальным finale. – Но дяде Якову не до причитаний, к холоду он терпимо относится, да к тому же денег велось, трать сколь душе угодно. Так что устроил старик себе настоящий отдых, но меж тем и торговать не забывал, вон меха привез, как видишь. – Торговец кротко кивнул головой в сторону прилавка, как бы в подтверждение своих слов.

Не имея возможности по достоинству оценить выторгованное Александром Петровичем – а надо сказать, что среди товаров нашлось бы все: от соболей и бобров до камчатских лисиц – Женя решил скромно промолчать и ответить таким же, почти невидимым движеньем головы.

– Ну а город? Сильно Якутск от остальных отличается? – быстро переводя неудобную тему, спросил мальчишка.

– Да что тут можно сказать… самый, что ни на есть обычный город. Хороших людей не больше плохих, товары другие ценятся, да победнее живут, возможно, но это уже не старику судить. Дворянину какому-нибудь и целого Петербурга мало – он в Париж будет тянуться.

– А почему?

– Что почему?

– Почему дворянину Петербурга мало?

– Не забивай голову, Женька. Дядя Яков сам подобным не занимается и тебе не советует. Вот лучше, возьми. – Александр Петрович засунул грубую ручищу в карман широких брюк и вытащил оттуда сильно потертый рубль. – Купишь себе вкусного, хорошо?

– Спасибо большое, дядя Яков! – вместе со словами последовала протянутая, еще не окрепшая ручка. – И за историю отдельное спасибо!

– Всегда рад, мой хороший, всегда рад, – пожимая руку, ответил добродушный торговец.

– Побегу я, дяденька! Хочется за сегодня всю ярмарку охватить. А вы историю про путешествие от Селенгинска до Якутска готовьте, чтобы в следующий раз со всеми подробностями!

Александр Петрович звучно рассмеялся и по-отцовски потрепал волосы мальчишке.

– Договорились, Женька, договорились. В следующий раз с мелочью, да в третьем и четвертом знаке!

Оставив позади дядю Якову с сердцем, преисполненным самыми лучшими чувствами, Орленок двинулся дальше, вернувшись к изначальному плану смотра острова дикарей. С того момента, как он попал на церковную площадь, людей заметно прибавилось – разговор со старым другом незаметно отнял больше ощутимого времени. Теперь между ярмарочными рядами проскакивали редкие лоточники, предлагая переливающий с краев, освежающий квас и горячий сбитень, назначение которого в августовскую жару оставалось совершенно непонятным.