Илья Тамигин - Коготь Змея Горыныча. Полунаучная фантастика

– Светка у нас живёт?

– Не, у матери. Для поддержки, значит. Арчибальда же посадили!

Василий закручинился, запечалился и загоревал.

«Сам виноват! И леший меня дёрнул эту дуру прыщавую целовать! А как не поцелуешь? Она же сама первая губищи распустила! Ой, говорит, какой ты мущина замечательный! Вот бы ты только со мной был всегда! Хочу! А в больнице скучно, вот и поддался… Ну, ничего, прощенья попрошу, покаюсь хорошенько, Светка и простит, в конце концов. А, вот, с секретом как быть? Тесть, поди, не скоро освободится…»

Все эти мысли оптимизма не прибавляли. Обогащение отодвигалось на срок отсидки Арчибальда.

Прибывши домой, Василий первым делом пообедал по-человечески. Сам знаешь, Читатель, как кормят в больницах. А в хирургии ещё и первый стол назначают, что значит картофельное пюре без соли и манная каша. Или это нулевой стол? Не помню…

После обеда пошёл искать жену. Нашёл с первой же попытки, на работе. Света была занята сортировкой лекарств, привезённых из аптеки. Не больно простое дело: список А, список Б, что в шкаф положить, что в сейф, а что и в холодильник. На мужа она взглянула холодно и работу не прервала.

– Светик! Я, это, прощения просить пришёл. Сам не знаю, как оно так вышло. Ритка эта как накинулась с поцелуями… Понять можно, одинокая она. Вовсе у меня к ней ничего! – многословно бубнил Василий, не поднимая глаз, – Возвращайся, а?

Света прищурилась:

– А если бы я не приехала, ты бы ей, вообще, вдул!

– Да ты чё несёшь-то! – всполошился Василий, – Прямо, в палате, что ли?

– Ну, в палате, не в палате… В кладовке, али в бельевой!

– Да я же раненый был!

– Ага, а если б здоровый? Вдул бы!

Василий задумался, и твёрдо ответил:

– Нет! Я только тебя люблю!

Света поверила. И то, сказать, Вася-то у неё красавец, знамо дело, бабы липнуть будут. Главное – контроль за ним установить и пресекать чужеродные поползновения! С приятностью вспомнила, как расцарапала Ритке рожу.

– Ладно, – сказала она всё ещё нейтральным тоном, – Вернусь.

Василий попытался чмокнуть её в щёку, но Света уклонилась.

Вечером, после семейного ужина, все вместе, кроме Вовки, закопавшегося с уроками, смотрели телевизор «Старт-3». Показывали венгерский многосерийный фильм «Капитан Тэнкиш». Ух, и здорово главный герой дрался кнутом! И с ног врагов сбивал, и оружие выдергинал из рук! Василий держал Свету за руку, и она её не отнимала. Вовка косился на молодожёнов и улыбался улыбкой мудрого, знающего всё взрослого человека, догадываясь, что они будут делать ночью. Предвкушение эротических звуков возбуждало и отвлекало от математики. Вот, ещё одно уравнение решить – и можно повернуться к телеку, в котором, судя по звукам, кого-то похищали.

В десятом часу все улеглись спать. Не дожидаясь, пока уснут родители и Вовка, Василий распространил руки, ибо сильно соскучился по таинственный жарким глубинам Светиного тела. Поцелуй, ещё поцелуй… Ой, что-то не так! Вожделение было, но не было необходимой мужской реакции организма! Попросту говоря, то, что нужно, не желало твердеть. Ну, ни синь-пороху! Света попыталась помочь привычными к коровьим соскам руками. Не сработало! Вай-вай, что же делать? Промучившись целый час, Василий сдался.

– Это, наверное, из-за ранений, Свет. Завтра сил наберусь и снова начнём.

Света разочарованно вздохнула и повернулась к мужу спиной. Тот уснул, положив руку на её уютную тёплую попу.

Вовка был разочарован донельзя. Надо же, у братана осечка вышла! А он уже левую руку приготовил к действию! Придётся сегодня спать просто так, без удовольствия…

Ни на следующий, ни на послеследующий день мужская функция не восстановилась. Василий впал в отчаяние! Пришла, понимаешь, беда, какую не ждали! По совету отца выпил, перед тем, как ложиться, водки, настоянной на зверобое. Тоже не помогло! Через три дня, преодолев стыдливость, парень отправился в больничку к о. Александру.

– Вот, батюшка, у меня прямо никак не подымается! С тех пор, как с хирургии выписали – ни разу не смог.

О. Александр сочувственно покивал:

– Когда последний раз у тебя с женой было?

– Да, аккурат перед расстрелом.

– А потом эрекция была ли?

Василий мудрёное слово не понял.

– Чего-чего была?

– Ну… стояк был ли? Может, по утрянке?

И Василий вспомнил: встал у него на Ритку! И здорово, между прочим!

– Было… На медсестру процедурную, в хирургии.

– И ты с ней…

– Нет, что вы, батюшка! Как можно! Только целовалися мы.

– А потом?

– А потом – всё! Ни разу, я ж говорю.

О. Александр задумался.

– Кто такая?

– Рита… Маргарита Пантюхина.

– Опиши мне её!

– Ну, такая… Росту высокого, худая, сутулая. Сисек нет. Чернявая, прыщи на щеках и на лбу… на подбородке тоже. Не красавица. Нос длинный, губы тонкие, зубы кривые. Во, ещё кожа бледная, как поганка!

О. Александр погрузился в транс и принялся медитировать, вызывая в сознании образ Маргариты. Для Василия это выглядело так: застыл человек, как камень, с открытыми, не моргающими глазами, даже, вроде, и дышать перестал. Стало страшновато. О. Александр очнулся минут через пять.

– Что она тебе говорила? Вспомни, это важно!

Василий напрягся.

– Вот так, значит, сказала: ой, какой ты мущина замечательный! Вот бы ты только со мной был всегда! Хочу! И тут жена вошла…

О. Александр встал и провёл ладонями вокруг головы Василия, а потом и вдоль тела. Затем достал из ящика стола хитрым образом закрученную спиралью толстую медную проволоку на ручке и навёл сей агрегат на пациента. Приблизил, не шевеля рукой. В полуметре от груди проволока отклонилась. Сама! Направленная на пупок тоже отклонилась, но ближе. А, вот, в районе паха не отклонилась! Василий смотрел во все глаза, чувствуя недоброе.

– Плохо дело, батюшка? – спросил он упавшим голосом.

О. Александр вздохнул и убрал проволоку обратно в стол.

– Подвергся ты внушению, милый юноша.

– Не понял! – напрягся Василий, – Какое ещё внушение? И кто меня внушал?

– Как тебе объяснить попроще… Сглаз на тебе. Понятно?

– Порча, что ли? – с замиранием сердца прошептал Василий, леденея от ужаса.

– Нет, порча – это когда безусловный вред имеется в виду. А это – сглаз. То-есть, эрекция у тебя будет только на, г-м, Маргариту. И она тебя от этого освободить сможет, если захочет. Ну, или ещё кто-нибудь, но посильнее меня.

– Так, значит, ведьма она, Ритка? – удручённо сгорбился Василий.

О. Александр отрицательно качнул головой:

– Я бы выразился иначе: экстрасенс.

Василий заплакал. Как с женой-то теперь жить, вот вопрос!

Вечером, обнимая Свету, представил, что это Ритка. Шевельнулся! Но, едва-едва.

«Значит, придётся в Любеничи ехать, договариваться с ней, ведьмой прыщавой…»