Ольга Яворская - Мы еще полетаем

– Вот это место я нашла! Вот Колька порадуется! Надо сделать селфи и послать ему, – пронеслось в голове.

В корзинке уже красовался десяток подосиновиков. Она достала телефон, но только настроила камеру, оглядываясь вокруг и выбирая красочное место для фото, как вдруг взгляд наткнулся на что-то краснеющее под елью чуть вдали от нее.

– Ура! Урашечки! – замерло в груди. – Сначала срежу еще и этот, чтобы картинка была полная!

Оставив телефон и корзинку в выбранном для красочного фото месте, она направилась к соседним деревьям, куда звала красная шляпка нового подарочка.

– Вот будет фоточка – почти полная корзинка грибов! И почему я взяла маленькую? Вот всегда так бывает, – щебетала она, пробираясь под тяжелыми ветками елей к манящей красной шляпке. Поднимая тяжелую нижнюю ветвь старой ели, она увидела необыкновенное зрелище: два больших и три маленьких подосиновичка смотрели на нее, как ей сразу показалось, радуясь встрече с ней. Нина, низко наклоняясь, рванула к ним с желанием немедленно спасти их от одиночества и расцеловать.

Вдруг неожиданно правая нога непослушно ушла куда-то вниз, выворачивая голеностопный сустав из привычного положения наружу, резкая боль пронзила ногу. Она ахнула и молниеносно присела на землю, хватаясь за больную ногу. Сверху, уже никем не поддерживаемая, со всей своей стремительной силой земного притяжения упала тяжелая лапа старой ели, больно ударив ее по голове. В глазах потемнело. От боли в ноге и голове, зажмурив глаза, она упала набок, закусив губы. Боясь почему-то закричать, она только застонала, чувствуя, как к болевому шоку присоединяется быстро напрягающийся и деревенеющий живот. Придерживая живот одной рукой, она ощутила, как он будто бы весь съежился, сжался в комок и потянул вниз тянущей болью. Второй рукой она начала помогать выбраться попавшей в яму ноге.

«Ох… Вот тебе и супчик, и картошечка, идиотка прибабахнутая на свободу передвижения… Так тебе и надо! – пронеслось в голове. – Что будешь делать?» – спросила она себя.

Боль пронизывала все тело. Она попыталась присесть, но тяжелая ветка ели мешала ей. Пришлось отползать из «гостеприимного» убежища, отталкиваясь здоровой ногой. Кое-как женщина выбралась на свободное место, соображая больной головой, что до телефона не рукой подать, а надо как-то доползти несколько метров. Нина решила все-таки присесть, но резкая боль в животе не дала ей даже сделать одного рывка.

«Нога, голова – шут с ними, – молнией пронеслось в мозгу, – я же подвергаю опасности своего ребенка… Хотя что значит – подвергаю? Я уже подвергла!!!» – слезы ручьями хлынули из глаз. Она чувствовала, что с каждым ее движением или поворотом тела живот деревенел еще сильнее, превращаясь в стальное ядро.

– Господи, Ты где? – вдруг закричала она. – Я знаю, мне говорили, что Ты… всегда рядом! Помоги мне! Помоги… мне, дуре окаянной! Прошу… Тебя! – сквозь рыдания кричала она, обливаясь слезами. – С верой прошу Тебя, как… Ты учил! Знаю, что кроме… кроме Тебя, никто… Только Ты… спасешь моего ребенка и меня!

Остро осознавая, что время идет на часы, а может, и всего на час и что малыш может не выдержать такого выброса адреналина и болевого шока, Нина, кое-как отталкиваясь от земли здоровой ногой, очень медленно, но все-таки двигалась к своему недавно выбранной красивой полянке, где бездумно оставила телефон, намереваясь порадовать мужа красочным фото.

– Порадовала… Всех порадовала… – шептала она, делая передышку перед следующим рывком. Боль в животе уже перекрывала боль в ноге и голове. – Отец Небесный… Матушка Пресвятая Богородица.. святая Нина… святой чудотворец Никола, – кричала она, – помогите моему ребенку… Не о себе прошу, а только о нем! Спасите его! Помогите ему! Не дайте ему умереть от моей глупости!

Она медленно ползла к своей корзинке, глубоко и часто вдыхая свежий лесной воздух, задерживая дыхание, умоляя Бога, чтобы весь кислород доставался только ее мальчику, который сейчас так сильно нуждался в нем. Сквозь слезы она смотрела на синие окна неба между тесными верхушками мощных деревьев, ярко залитых солнечными лучами, и молила, молила, молила своего Спасителя, всю себя заливая солью своих слез…

****

– Асечка, ты одна меня встречаешь? А где наша мамочка? – поставив пакеты с продуктами около холодильника, расправляя плечи, осмотрелся Николай.

– Мяауа, – поздоровалась кошка и побежала к дверям дома, оглядываясь на хозяина.

– Нина, ты где? – позвал муж. – А ты что, гулять собралась? – обратился он к кошке. – Пошли, выпущу тебя.

Открывая входную дверь, Николай ждал, когда Ася выбежит на улицу. Кошка села около его ног, подняла голову и смотрела на него.

– Ты что хочешь? Не понимаю, – развел руками Николай.

– Мяуа, мяуа, мяуа, – потершись о его ноги и как будто жалуясь на что-то, проскулила Ася, посматривая то него, то на дверь.

Тут Николай заметил листок бумаги, приколотый к дверям: «Ушла на часик в лес. Зачем пишу – не знаю. Для порядка. Люблю. Целую», – прочитал он с удивлением.

– Осталось понять, когда этот часик начался и когда он закончится. Да, Ась? – подмигнул он кошке. – Давно ушла наша грибница? – не надеясь на ответ, спросил он.

– Мяау, – услышал он ответ. – Мяау, – озабоченно ответила Ася.

Николай достал телефон и быстро набрал номер телефона жены. Длинные долгие гудки оставили его без ответа. Он повторил попытку еще и еще раз. Телефон молчал.

– Вот это сюрприз, – прищурился он, раздумывая о дальнейших действиях и чувствуя нарастающую тревогу в груди.

Ася, привстав на задние лапы, оперлась передними лапами в его коленки и призывно замяукала, переводя взгляд то на него, то на двери.

– Поехали! Решительно сказал он. – Только в какую сторону?

Он пустил кошку в машину. Выехал к полю и с молитвой попросил направить его по правильному пути.

«В дальний лес она не пойдет, – рассуждал он. – В записке указано на часик. Значит, в березнячок. Так… так… Сейчас подъедем к лесу, и буду ориентироваться по звуку телефона. Господи! Помоги!»

Они быстро доехали до опушки леса. Ася металась в машине, мяукала, просилась, чтобы ее выпустили. Николай открыл дверь и, не успев набрать номер телефона, увидел быстро удаляющуюся в лес их кошку, мелькающий среди высокой травы пушистый хвост которой только и мог определить ее передвижение.

Затем вдруг услышал громкое мяуканье, затем левее мелодию телефона Нины и пошел на звук телефона, удивляясь тому, как изменился лес, изрытый колесами лесовозов, замирая от мыслей о самом страшном…

Крепко сжав в кулаке свой телефон, Николай пробирался сквозь деревья, пытаясь разглядеть жену между плотной броней листвы. Аська надрывно мяукала где-то справа.