Евгений Петропавловский - Жена, любовница и прочие загогулины

Не столь уж трудно было убедить себя в том, что всех сплетен не переслушаешь, и если каждую рассматривать досконально, то целой жизни не хватит. Всяко бывает, время на время не приходится, тем более – женская молодость. Если на то пошло, у каждой женщины имеются свои недостатки: одна уродлива как смертный грех, другая погрязла в хворобах по самую макушку, третья готова лопнуть от злобности характера, а четвёртая имеет за плечами обширный багаж любовных похождений. Последний вариант нисколько не хуже первых трёх, а если крепко рассудить, то и гораздо лучше. В конце концов, Машка не была проституткой, которая торгует своим организмом розничным способом. Да, она совсем не ангел, и крылышки из спины у неё не вырастут. А кто вообще ангел? Никто. В недозрелом возрасте можно отдаваться беспочвенным грёзам о целомудренных недотрогах, но Чуб-то уже вполне достаточно соприкоснулся с действительностью, чтобы не испытывать иллюзий по данному вопросу. Не существует в природе небесных созданий, к сожалению, равно как и нет на свете невест с идеальными параметрами – не только физическими, но и моральными. Потому каждый мужик, не желающий доползти до старости бобылём, волей-неволей принуждён выбирать из тех женских кандидатур, которые имеются в наличии.

Пусть Машка была обыкновенной молодой шалавой, желавшей попробовать побольше разных удовольствий, прежде чем повзрослеть и выбраться на правильную дорогу семейной равномерности и покорности мужу. Пожила, многого отведала, это правда. Как бесхозное растение, цвела под благодатным солнцем для всех подряд, потому что не успела встретить Чуба. А теперь наконец встретила, и слава богу. Все люди сшиты из разных кусков: повернёшь человека одним боком – он такой-сякой, на другой бок перекинешь – он этакий, а поставишь его до горы раком – окажется разэтаким или вообще бес его знает каким… Нет Машкиной вины в том, что Чуб явился за ней после шапочного разбора. А если даже поддаться строгости и предположить существование некоторого наклона в виноватую сторону, то его можно считать почти обоюдным.

***

– Нам с тобой на роду написано быть вместе, – полушёпотом сказала Машка однажды в постели, прижавшись к Чубу тёплой грудью и ещё влажным после взаимного соединения животом.

– На роду – это как? – изобразил он невидимую в ночной темноте ехидную усмешку. – Где конкретно написано-то? На чём? Вилами на воде – вот где. И ещё в твоей бабьей фантазии написано. В общем, ты мне свои вычуры не навязывай, я в любой момент могу от тебя освободиться, если захочу: хоть завтра, хоть через неделю, а хоть и прямо сейчас. Или не веришь?

– Верю, верю. Но ты же не станешь?

– Чего не стану? Освобождаться?

– Ну да. Не станешь, правда?

– Может, и не стану спроста, – допустил он как бы нехотя, возгоняя в себе чувство превосходства. – Я же не белебеня пустоплётный, чтобы сегодня решить одно, а завтра с бухты-барахты перерешать всё в обратную сторону. Но и ты не должна расслабляться.

– Так я и не расслабляюсь.

– Вот и не расслабляйся.

– Да я и не собираюсь.

– И правильно, можешь продолжать в том же духе… Но я пока ещё погляжу на твоё поведение.

Высказанным Чуб удовлетворил свою потребность в издевательском юморе. Однако в мыслях он держал много иного, более существенного.

Гора с горой не сходится, а человек с человеком – как получится. В любом случае сколь ни колотись, как ни мудри, а выше головы не прыгнешь, всех концов не отрубишь и ничего нового не придумаешь, будь ты хоть о трёх головах одна другой умнее. Значит, надо остепеняться и уравновешиваться. А народная молва касательно Машки – штука не смертельная. У людей в головах много помоев, они испытывают потребность регулярно стравливать избыток, потому и льют эти помои друг на друга и на кого попало. Всё равно кривотолкам рано или поздно настанет край, ведь не может судьба исподтишка штырять Чуба злыми кулаками до конца его дней. Это как с любыми неудобствами и закавыками: хотя нервы человеческие не беспредельны, главное – держать в уме, что неприятные знаки событий не способны расширяться до бесконечности. Оценивая вещи под таким углом, легче дождаться затухания перекосов и разворота всех настроений к обстоятельной стороне жизни. Данное соображение медленно и увесисто крутилось в голове у Чуба – и, словно мельничный жёрнов, перемалывало в легковесную труху Машкино прошлое, постепенно освобождая место для их совместного настоящего.

«Применюсь как-нибудь, и всё будет ладом, – думалось Чубу в ответ на тихие всплески возвратных опасений. – Где приход да расход, там не без хлопот, а Машку-то я у себя в приходе числю, хоть и сомневался первоначально. Что мне до чужих мнений? Я вообще могу не принимать всерьёз никого, кроме самого себя. И бог с ней, с гордостью. Что сало на свинье, то и гордость на сердце – нарастёт. Зато вон как Машка заглядывает мне в глаза, старается. Правильно, так и надо. С одной стороны, ей это нисколько не трудно, а с другой – мне, само собой, приятно. Понимает сучонка ласковая, что доброе согласие всего дороже для семейного обустройства. Ей-то, конечно, деваться некуда, но и мне ведь тоже: дело почти сделано, до свадьбы рукой подать. Вот и пусть справляется со всеми моими требованиями, на то она и баба. Нет, наверное, могло бы у меня сложиться по-иному – не с Машкой, а ещё с кем-нибудь. Но лучше или хуже в итоге получилось бы, поди угадай».

Действительно. Мало ли на что человек горазд замахнуться сердечными побуждениями при свободном полёте фантазии; самые непомерные достижения по женской части способны втиснуться в его мечты. Каждый хотел бы позволять себе шалости и вольности, нет в этом ничего зазорного, если не углубляться в косные понятия; однако чураться твёрдой почвы и витать в облаках – дело безрезультатное. Если дерево желаний выпустит чрезмерное количество свежих побегов, то ствол может не выдержать нагрузки и засохнуть. Потому нет большого горя в неслучившемся, если не соскальзывать мыслями в неправильных направлениях и стараться с максимальной отдачей пользоваться тем, что имеется в действительности.

***

При следующем своём визите (дело было на склоне вечера, когда люди успевают не только завершить рабочий день, но и от души посидеть в пивнушке с друзьями или ещё где-нибудь по пути развеяться мозгами) Микола Дятлов таки не утерпел и возвратился к нравственному вопросу. Правда, косвенным образом и под противоположным углом. Проследовав рассудительным взглядом за прибиравшейся в хате Марией, он высказал Чубу полуотвлечённую мысль:

– Жениться – это, наверное, всегда приятно, как там ни крути. Правильное направление. Тут, наверное, самое главное – не прогадать с характером жинки. Постараться выбрать не какую-нибудь запредельную бабцу с выкрутасами, от которых всех вокруг крючит и коробит, а такую, чтобы покладистая была и желания твои исполняла без запинки.