Борис Седых - Море на двоих. Записки подводника

На мои доводы он опять необоснованно наорал и высказал в грубой форме, что если я через месяц не закрою лист по ОКС (общекорабельные системы), то меня ссадят с корабля в Ракушке, и мне придётся вечно жить без экипажа, прикомандированным, без перспектив стать адмиралом. Теперь я параллельно изучаю тупое устройство паротурбинной установки. Плюс ядерную физику с разделением каких-то частиц. Девятый турбинный отсек – это просто жуть, по-настоящему гиблое место, где служат чудовищные люди – надо также знать. Хотя их основная задача на вахте – затаиться и убить… таракана, который по наивности пытался пробежать мимо. Мама, так безжалостно нельзя поступать!

Маркель мне говорит, что каждый «люкс» должен знать устройство корабля не хуже механиков, причём аргументировать свою мысль не в состоянии. Говорит, что после первой аварийной тревоги сам пойму. Задаюсь вопросом: зачем тогда нужны «маслопупы»? Их прямые обязанности: вентили крутить, обеспечивать жизнедеятельность корабля и бороться с авариями. Где штурман, и где турбина? Одно могу сказать определённо, я рад, что не поступил в Дзержинку. На подлодке никто ничему не учит, все только спрашивают да наказывают. Это ещё один минус. Приходится осваивать матчасть самому. Обстановка, мягко говоря, враждебная.

С боевым номером тоже приключилась неприятность. После того как Маркель меня унизил, я пошёл в гиропост и отдал приказ матросу пришить мне номер на РБ, а сам сел изучать устройство главного турбозубчатого агрегата (некоторые умники говорят: аппарата). Старшина команды мичман Кириллов увидел бойца за шитьём, наорал на него и со словами «кто твой начальник?» выхватил у того РБ, представляешь, и кинул в меня. Вообрази моё негодование! Какой-то старший мичман вытолкал меня взашей из моего же гиропоста. Благо воспитание не позволило опуститься до драки с подчинённым. Что удивительно, но штурман (раньше думал, что у Владимира Викторовича фамилия Айлов, его так мичмана называли) меня не поддержал:

– Ты, – говорит, – зачем матроса заставил шить, сам не можешь, что ли? Руки у тебя есть, с головой, правда, пока плохо. С Кирилловым я разберусь, но ты свои замашки бросай. В гиропосту он хозяин, а ты вообще прикомандированный.

Печально, что выпускники ВВМУППа прониклись гнилым демократизмом и либерализмом. Панибратство до добра не доведёт. Им бы сюда старпома с линейного крейсера «Александр Невский», тогда бы он матросам и мичманам показал их место под ядерным реактором. Здесь же чуть ли не все равны. Штурмана дружат семьями с мичманами. Как такое возможно?

На корабле хуже Маркеля только старший помощник командира Колесо. Тот вообще на занятиях по борьбе за живучесть гоняет «люксовых» капитан-лейтенантов по трюмам, в поисках клапанов, а тем только в радость. Не пойму, за что его всего любят: наверное, за то, что в свободное время заставляет изучать гидравлическую систему вместо чтения Льва и двух Алексеев Толстых? У меня идейный конфликт с Кэпом. Он ничего не смыслит в штурманском деле, а я, ты знаешь, как отношусь к невежеству. Я нашёл причину, из-за которой у штурмана Айлова возникают ошибки в счислении. Дело в том, что навигационный комплекс производит вычисления в «цифре», а планшет, на котором лежит карта, – аналоговый. Зайчик, который подсвечивает место корабля на карте, приводится в движение рулевыми машинками, шестерёнки которых иногда заедают. Я это обнаружил и решил штурману Владимиру Викторовичу помочь. Вручную незаметно подкрутил место корабля, и ввёл поправки в навигационный комплекс. Делал полезную работу, но тактично ему об этом не сказал, чтобы не афишировать его грубый промах. Скромно удалился в турбинный отсек искать главный упорный подшипник. Примерно через час, так его и не найдя, вернулся в штурманскую. Кэп с ГКП орал по «Каштану» на Владимира Викторовича за то, что тот плохо управляет навигационным комплексом, и вынуждал его включить эхолот, так как возникло подозрение, что счислимое место у нас убежало. Я командиру прямо на ГКП так и сказал, что он не понимает элементарных вещей – разницы между цифровым и аналоговым счислением, и что механические машинки планшета могут заедать на поворотах. Зайчик в таких случаях, естественно, убегает. А эхолот у нормального командира должен быть всегда включённым.

Айлов тогда сразу догадался, что я знаю о его промахе, и просто спас меня от разъярённого командира, оттащив в штурманскую:

– Тебе кто про зайчик рассказал? Ты что, поправки вводил, дурилка картонная? Посмотри на графики, все три канала вразнобой заскакали, ты своими правками их возмутил, пришлось их даже временно отключить. Теперь сутки будем плыть без комплекса, по счислению, бог знает где. Невязку, боюсь представить, какую, уже намотали.

Одним из главных преимуществ выпускников нашего училища является то, что мы не боимся признавать ошибок.

Теперь ты понимаешь, в каком жутком месте я оказался? Надо бежать на политзанятия. Новости в следующем письме. Мама, я тебя люблю. Очень сильно…»

По классике сюжета лейтенант должен был закончить так: «Дорогая мама, передаю тебе письмо с последним водолазом, возможно, больше не увидимся». Но врать не будем, жизнь продолжается. И лейтенант продолжал своё жизнеописание, адресованное самому близкому человеку.

«Дорогая мамочка!

Обещал писать тебе каждую неделю, но не заметил, как прошло уже два месяца на корабле. Под водой время остановилось и не движется, а после всплытия, оказывается, пролетело стремительно. Через неделю конец автономки, обязательно отправлю тебе это письмо.

Не так всё плохо, как казалось изначально, жив, здоров, осознанно сражаюсь за Родину. Уже много чего знаю и умею. Я хоть и прикомандированный, но поспать удаётся всего по 4—6 часов. Штурман Владимир Викторович, которого в гиропосту называют Айлов, затыкает мною все мероприятия. Им на корабле не счесть конца. Это – мой крест, или, лучше сказать, вклад в общее штурманское дело.

Занятия по специальности сменяются тренировками по борьбе за живучесть. После обеда, как правило, политзанятия либо комсомольские собрания, ежедневные отработки по учебно-аварийным тревогам. Много времени уходит на самообразование. С большим удовольствием изучаю инструкцию по эксплуатации навигационного комплекса. Перечитываю второй раз, не поверишь, но нравится уже больше, чем труды Алексея Толстого, ибо полезнее, да и штурман доволен.

В минуты слабости, которые могу себе позволить, являясь потомственным интеллигентом, завидую древним «механическим капитанам». Им уже по 28 лет, всё знают, всё умеют и могут себе позволить посвятить свободное от вахты время (да и во время вахты тоже) духовному самосовершенствованию.