Эрик Дзоблаев - Silver Elephant

– Мама??!

– Сынок, у меня температура и сильные боли – вот здесь! Ещё и тошнота невозможная.

– Так надо ехать в больницу, срочно!

– Да не надо никуда ехать, сейчас немного полежу, само пройдёт.

– Мама, пойми, это может плохо кончится. Я иду к соседу, у него есть бричка, попрошу, чтобы он отвёз нас.

– Я тебе повто…

Не успела Людмила вымолвить фразу, как сын выбежал из дому.

Сашка сидел на пне и ругал себя за то, что ляпнул в доме:

– Как я мог так глупо ответить?

Тут он увидел взволнованного друга, которому как будто вкололи пару граммов адреналина. Александр начал было оправдываться:

– Извини, меня, извини, не знаю, что на меня нашло.

– Ну, ты голова, Сашка! Изволь, не до тебя сейчас, пойдём быстрее к соседу, надо, чтобы он помог добраться до больницы.

Фортуна повернулась к ним лицом: сосед находился во дворе, курил и что-то бормотал себе под нос. Владимиру не пришлось долго умолять о помощи. Сосед, как только понял, в чём дело, быстро согласился. И, пока он закладывал бричку, парни побежали за больной.

–Всё! Мы едем… едем в больницу… я договорился и никаких возражений, – запыхавшись, произнёс Владимир.

Корчась от боли, старушка встала и, поддерживаемая с двух сторон, побрела к выходу. На улице к матери подбежал Александр и начал извинятся перед Людмилой, но Владимир сразу же это остановил, говоря, что сейчас не до него. Садясь в машину, старушка обмолвилась:

– Саша приходил? А чего он в дом не зашёл? И за что он извинялся?

– Все признаки указывают на панкреатит – воспаление поджелудочной железы: пожелтевшая кожа, температура, тошнота, вздутие живота. Да, это точно он,– уверенно сказал доктор. – Правда, не могу пока сказать, острый либо хронический, узнаем позже, но я придерживаюсь второй версии.

– Это серьёзно? Это вообще лечится, доктор? – испугался Владимир.

– Всё нормально, лечится, не переживайте. Вашей маме надо лечь в больницу для обследования и назначения специальной диеты. Лучше находиться под нашим присмотром. Но решать, конечно, вам.

Владимир посмотрел вопросительным взглядом на мать, лежащую на медицинской скамье. Людмила кивнула и резко скрючилась от боли, как улитка.

– Да, да, решено, она остаётся. Доктор, пожалуйста, помогите, – тревожно сказал Трускарёв.

– Не переживайте, ничего страшного, сейчас за Вашей мамой придёт медсестра и увезёт её в палату, – обнадёжил врач и вышел из приёмной.

– Сынок, уже поздно, поезжай домой, – с трудом вымолвила Людмила.

– Как же я тебя оставлю, мама? Ты ведь больна.

– Здесь позаботятся обо мне.

– Хорошо, я приеду завтра, – Владимир обнял маму и направился к выходу.

На улице его ждал сосед. Трускарёв был удивлён, так как он поблагодарил их с Сашкой за помощь и простился.

Хозяин брички поинтересовался здоровьем матушки, а услышав, что всё обошлось, спросил, не надо ли Владимиру ещё куда. Удивительно, но уже на выходе из больницы молодой человек решил, что отправится к своей возлюбленной. Дома его теперь никто не ждал, к тому же с Дарьей они давненько не виделись. Так что он решил не упускать возможности побыстрее оказаться на другом конце города…

– Откуда ты знала, что я приеду?

– Я увидела в окно: кто-то подъехал. А то, что это ты, моё женское чутьё подсказало, – улыбаясь, ответила Дарья.

– Приехал я не просто увидеться.

– А что же?

– Я хочу предложить тебе перебраться ко мне на время, пока моя мама лежит в больнице.

– А почему Людмила в больнице? – в голосе девушки чувствовалась неподдельная тревога.

– Приступ панкреатита. Но врачи обнадёжили, сказав, что это лечится. Так что всё будет хорошо.

– Да, естественно, я поеду с тобой, – согласилась Даша. – Ты же не любишь оставаться в одиночестве. Только мне надо собраться, я быстро.

…Владимир ни с кем себя не чувствовал так свободно, ведь только она понимала его, лирика и философа в душе. При виде неё он вспыхивал, как еле тлеющие дрова, на которые плеснули горючее. С ней он мог забыть о своих проблемах и разделить груз бытия.

«Дарья – молодая особа двадцати лет, возлюбленная Владимира. Отец – мелкий преступник. Кражи, драки, хулиганство и пьянки– это всё то, в чём он повинен, но на дочь никогда даже голоса не повышал. Кроме отца, есть мачеха, обычная повариха, добрая женщина».

Уже дома разговор зашёл про отца Дарьи.

– Как дела у твоего батюшки? – поинтересовался Владимир.

– Да как обычно: пьёт, дерётся. К нам приезжал околоточный 7 7 Околóточный надзирáтель – в Российской империи чиновник городской полиции, ведавший околотком, минимальной частью полицейского участка в более крупных городах империи. , предупреждал, что если он ещё раз провинится, то будет отвечать по всей строгости закона.

Владимир не знал, что сказать в ответ, поэтому перевёл разговор в другое русло.

Рано утром, пока Дарья ещё спала, он проснулся и отправился навестить маму. По пути зашёл в магазин и купил фруктов. Но только перед входом в больницу осознал, что у неё диета и его гостинцы будут не к месту. Он отдал фрукты какой-то бабушке со словами: «Вот, бабуля, это вам, выздоравливайте». Бабушка улыбнулась и сказала: «Храни тебя Бог, спасибо, сыночек».

Узнав номер палаты, он направился на второй этаж, но в палате матери не обнаружил. Взбежал на третий и увидел Людмилу, которая лежала на переноске в коридоре и стонала от боли. Рядом стояла медсестра и что-то взволнованно говорила. Владимир бросился к ним и начал кричать:

–Почему она здесь лежит? Где врач?

Потом обратился к матери:

– Что случилось, мама?

Но та не могла ничего сказать из-за боли. Владимир требовал объяснений, однако еле стоящая на ногах медсестра тряслась от страха. По ней было видно: что-то не так.

Выбегая на первый этаж, слегка расталкивая людей перед собой, Владимир направился к регистратуре. Юноша был взволнован.

– Я требую объяснений! – перебил он разговор регистраторши и мужчины. – Нет, я желаю, чтобы сейчас же сюда пришёл заведующий!

– Здравствуйте, кто Вы? Подождите, пока я договорю, – ответила девушка – регистратор.

– Немедленно! У меня мать умирает! А я буду ждать, пока вы договорите? – с яростью отрезал Владимир.

Девушка испугалась и в ту же секунду убежала за главным. Владимир умел в трудные минуты сохранять хладнокровие, но сейчас на него напало странное чувство: от переживаний за маму сердце разрывалось на части. У него был мандраж, он трясся, как хиленькая берёзка в ураган.

Через несколько минут девушка вернулась с заведующим, по глазам которого было видно, что он знает, зачем его вызвали, но не особо жаждет разговора.

– Почему моя мать лежит в чёртовом коридоре и корчится от боли, пока вы тут расхаживаете по палатам и спрашиваете о самочувствии у более здоровых людей?! – начал на всю больницу Владимир.