Марита Мовина-Майорова - Поговорим? О том… о сём… – 1

Не переставая бодро стучать палками по очищенному от снега асфальту дорожки, я так же бодро продолжила думать:

«Нет, должна же быть какая-то причина этих слёз! Ну, сосуды суживаются, ну… на холод аллергия… не то! Всё не то!»

Не в первый раз, выходя на улицу и непрестанно промокая затем глаза и щёки от солёной влаги нитяными перчатками, пытала я себя этими вопросами. И не в первый раз не находила ответа. А чем дальше продвигалась осень к зиме, и зима к своей середине, тем ужаснее становилась ситуация со слезами. Солёные горошины буквально сыпались из глаз уже спустя пару минут после встречи моего лица с улицей.

Вот и сейчас я уже «рыдала», но храбро продолжала прогулку.

И вдруг – стоп!

От неожиданно пришедшей в голову мысли, я застыла на месте.

«Стоп! Ведь не зря говорят, что слеза очищает! И офтальмолог тот в поликлинике два года назад – то же самое сказал!»

Постояла на месте, проникаясь пришедшей мыслью… но дальше разум не двигался!

И всё же: что-то совсем неуловимое, совсем-совсем призрачное, почти бестелесное, не имеющее даже массы мысли, – как мгновенный «чирк» по стеклу, – прошлось по сознанию, оставив обнадёживающий след на спасение.

«Что это? Что это было?»

Лихорадочное мышление заплясало, пытаясь ухватить послевкусие промелькнувшего в глубине разума озарения.

«Спокойно! Иди дальше!»

Я двинулась дальше, автоматически цокая палками, перестав слышать, как те стучат по асфальтовому покрытию. Я смотрела внутрь своего разума и пыталась из его глубины достать ускользавшее…

«Подумай снова, что подумала до… – диктовала я себе в такт движению палок, которого сейчас совсем не чувствовала, – что там было?.. что там было?..»

И, то ли размеренное движение руками, толкавшее палки, то ли свой собственный мерный шаг вследствие этого, но сознание прорезалось, и я остановилась, вспомнив.

«А! – „слеза очищает“ Так… очищает… очищает… очища-а-а-е-е-ет… От чего слеза может очищать? Думай, думай! – лихорадило разум, – от чего-то внутри себя…. Так! Так! Думай! …внутри себя… внутри себя… Ага… ведь слеза течёт изнутри … изнутри… Так! От чего же изнутри она может пытаться очистить меня?..»

И тут яркая вспышка озарила сознание:

«Боже! Ну, конечно! От СКВЕРНЫ!»

…И я начала новую жизнь – жизнь очищения от скверны.

День первый.

Я стояла у окна на кухне и любовалась первозданной белизной выпавшего за ночь снега. Там, за окном, не только блистал снег, но и скромное зимнее солнце, явившее свой лик впервые за прошедшие два зимних месяца, розовело на стеклах окон домов напротив.

«Красота, да и только! Теперь начну жить и радоваться!»

Вхождение в новую жизнь потребовало от меня бескомпромиссного взгляда в глубины своего существа. Этот бескомпромиссный взгляд убедил меня, что пришедшее накануне днём озарение о скверне внутри себя, не расстроило и даже ничуть не огорчило! Как раз наоборот – почти счастье испытывала я теперь, впрочем, так же, как и в тот судьбоносный момент.

Потянувшись мечтательной улыбкой к солнцу, продолжила внутренний монолог: «Я распознала неприятеля внутри себя. Начало положено. Осталось теперь только выяснить, какой это неприятель, какую такую скверну я ношу в себе».

Продолжая умиротворённо улыбаться, я перевела взгляд на укрытый девственным снегом газон под своим окном и увидала, как прямо по «первозданной, девственной белизне», импозантно одетая собачница выгуливает своё «чадо»! «Чадо» как раз в этот момент задрало заднюю ногу и облегчилось на ствол старой берёзы под моим окном.

На «первозданной и девственной» остался широко расплывающийся, тёмно-жёлтый след.

«Чтоб..!» – я с отвращением задёрнула занавеску. Умиротворения как не бывало.

Пришлось вернуться в комнату.

«Ну вот что за уроды! Обязательно нагадить нужно на светлое и чистое!»

Усевшись в кресло, я почувствовала, как раздражение начинает свою подрывную работу изнутри.

«Чтоб вас всех! – в сердцах обратилась я к невидимым собачникам. – Чтоб…» – и подхватившись из кресла, нервно начала перемещаться по комнате, стараясь при этом не глядеть в окно и справиться со вскипавшим в крови гневом….

…Постепенно эмоции приутихли. Я вернулась в кресло и всё-таки заставила себя обратиться к своему – к насущному.

«…и это, явно, не пищевая скверна, – продолжила я свои размышления, – нет-нет – это не пищевое…. Я же веду здоровый образ жизни. Тогда… Что же тогда?..»

В комнате притемнилось. Это питерская пасмурность снова заволокла солнышко, и оно, похоже, решило не сопротивляться.

Не сопротивляться и не упорствовать больше решила и я. Совсем уже было собралась пойти чайку попить, как новая мысль заставила меня снова опуститься в кресло.

«Скверна-то эта, должно быть, таится в моём поведении! – подумала вдруг, – … или в мыслях…. Ну что ж! Тогда поглядеть за собой надо, – с облегчением, но, не переставая при этом быть в тонусе, констатировала я. – Поглядеть надо, откуда у этой заразы ноги растут».

И стала я за собой «глядеть».

И доглядела-таки!

День второй… день третий…

«Пойду, пожалуй, почту гляну. Пора квитанциям за квартиру прийти».

Я накинула на плечи шаль и открыла дверь, собираясь выйти на лестничную площадку. А там сосед, как всегда, вонючую папироску смолит нещадно! И я уже было рот открыла, чтобы…

Раньше всегда в такие моменты не по-хорошему думала я о нём и замечание делала. Он даже вроде как бегать от меня начал: только увидит, что по лестнице поднимаюсь, или дверь из квартиры открываю – шасть в свою квартиру – только силуэт его мелькнёт, и лишь шлейф табачного дыма за ним хвост по подъезду распустит.

А тут прямо одёрнула я себя:

«Кто я такая, чтобы суд над ним судить, хоть и негласный. Есть управдом – пусть с ним и бодается! Не буду больше. Буду милосердней – пусть смолит, авось, закон до него сам доберётся».

Так и стала поступать.

Однако трудно мне поначалу пришлось мимо курильщика, не сделав замечания, проходить. Не так ведь советского человека воспитывали, чтобы всё за него государство делало! Тем более, что пока на улицу ни выйдешь – задохнёшься от дыма! А если в квартиру заходишь с лестницы – волосы и одежда успеют никотином пропитаться – так в квартиру и вваливаешься вся в дыму.

Но постепенно смирилась.

«Ну, вот. Милосердной хорошо быть – доброта в душе проклёвывается».

За это время ещё несколько вещей я за собой углядела.

Вот иду раньше, к примеру, через детскую площадку и все недостатки вижу: что плохо качели закреплены, что мамаши за ребятёнками не следят, а те друг другу лопатками скоро глаза повыбивают, что ползает ребятёнок несмышлёный по грязи и ручонки свои потом облизывает… да мало ли чего на площадке детской происходит. Раньше всегда обращаю внимание мамаш на все эти недостатки. А здесь иду, и про себя думаю: