Jerome Jerome - Английский язык с Джеромом К. Джеромом. Трое в лодке, не считая собаки (ASCII-IPA)

We got up tolerably early on the Monday morning at Marlow (мы встали довольно рано утром в понедельник в Марлоу; to get up; tolerably — терпимо, удовлетворительно; довольно, сносно) , and went for a bathe before breakfast (и пошли искупаться перед завтраком) ; and, coming back, Montmorency made an awful ass of himself (и, возвращаясь, Монморенси сделал страшного осла/дурака из себя = свалял страшного дурака) . The only subject on which Montmorency and I have any serious difference of opinion is cats (единственный вопрос, по которому у меня с Монморенси есть серьезные расхождения во мнениях, — это кошки) . I like cats (я люблю кошек) ; Montmorency does not (Монморенси нет) .

When I meet a cat, I say, "Poor Pussy!" and stop down and tickle the side of its head (когда я встречаю кошку, я говорю: «Бедная киса!», останавливаюсь и щекочу ее за ухом: «сбоку головы») ; and the cat sticks up its tail in a rigid, cast-iron manner (и кошка поднимает хвост, твердый, как железо; to stick up — выдаваться, торчать; ставить торчком; rigid — жесткий; несгибаемый, твердый; cast-iron — чугунный; жесткий, несгибаемый) , arches its back, and wipes its nose up against my trousers (изгибает дугой спину и трется носом о мои брюки) ; and all is gentleness and peace (и все — доброта и спокойствие = все тихо и мирно) . When Montmorency meets a cat, the whole street knows about it (когда Монморенси встречает кошку, вся улица узнаёт об этом) ; and there is enough bad language wasted in ten seconds to last an ordinarily respectable man all his life, with care (здесь расточается за десять секунд /столько/ брани, что обычному порядочному человеку хватило бы на всю жизнь, при бережном /использовании/) .

tolerably ['tOl@r@blI] rigid ['rIdZId] cast-iron [,kA:st'aI@n]

We got up tolerably early on the Monday morning at Marlow, and went for a bathe before breakfast; and, coming back, Montmorency made an awful ass of himself. The only subject on which Montmorency and I have any serious difference of opinion is cats. I like cats; Montmorency does not.

When I meet a cat, I say, "Poor Pussy!" and stop down and tickle the side of its head; and the cat sticks up its tail in a rigid, cast-iron manner, arches its back, and wipes its nose up against my trousers; and all is gentleness and peace. When Montmorency meets a cat, the whole street knows about it; and there is enough bad language wasted in ten seconds to last an ordinarily respectable man all his life, with care.

I do not blame the dog (contenting myself, as a rule (я не осуждаю пса, довольствуясь, как правило) , with merely clouting his head or throwing stones at him) (/тем/, что просто даю ему затрещину или бросаю в него камни; to clout — бить, давать затрещину; сильно ударять) , because I take it that it is his nature (потому что считаю, что такова его природа) . Fox-terriers are born with about four times as much original sin in them as other dogs are (у фокстерьеров примерно в четыре раза больше врожденной греховности, чем у других собак; to be born — рождаться; original — /перво/начальный, исходный; прирожденный; original sin — первородный грех) , and it will take years and years of patient effort on the part of us Christians (и это потребует многих и многих лет упорного труда со стороны нас, христиан) to bring about any appreciable reformation in the rowdiness of the fox-terrier nature (чтобы внести сколько-нибудь заметное изменение в хулиганский характер фокстерьера; to bring about — осуществлять, вызывать; appreciable — ощутимый, заметный; значительный; rowdiness — хулиганство, бесчинство; rowdy — шумный; буйный) .

I remember being in the lobby of the Haymarket Stores one day (помню, как я однажды находился в вестибюле хэймаркетского универсального магазина) , and all round about me were dogs, waiting for the return of their owners, who were shopping inside (и вокруг меня были собаки, ожидавшие возвращения своих хозяев, которые делали покупки внутри = в магазине) . There were a mastiff (мастифф) , and one or two collies (пара колли) , and a St. Bernard (сенбернар) , a few retrievers and Newfoundlands (несколько ретриверов и ньюфаундлендов; retriever — ретривер, охотничья /поисковая/ собака; to retrieve — находить и приносить охотнику дичь /о собаке/) , a boar-hound (гончая; boar — хряк, кабан; hound — гончая; охотничья собака) , a French poodle (французский пудель) , with plenty of hair round its head, but mangy about the middle (с множеством волос вокруг головы, но облезлый в середине; mangy — паршивый, шелудивый; облезлый, поношенный) ; a bull-dog (бульдог; bull — бык; dog — собака, пес) , a few Lowther Arcade sort of animals, about the size of rats (несколько животных вроде папильонов, размером примерно с крыс; папильон — порода декоративных миниатюрных собак /прекрасные крысоловы/; arcade — пассаж /с магазинами/; аркада, сводчатая галерея) , and a couple of Yorkshire tykes (и пара йоркширских дворняжек) .

clouting ['klautIN] hound [haund] mangy ['meIndZI]

I do not blame the dog (contenting myself, as a rule, with merely clouting his head or throwing stones at him), because I take it that it is his nature. Fox-terriers are born with about four times as much original sin in them as other dogs are, and it will take years and years of patient effort on the part of us Christians to bring about any appreciable reformation in the rowdiness of the fox-terrier nature.

I remember being in the lobby of the Haymarket Stores one day, and all round about me were dogs, waiting for the return of their owners, who were shopping inside. There were a mastiff, and one or two collies, and a St. Bernard, a few retrievers and Newfoundlands, a boar-hound, a French poodle, with plenty of hair round its head, but mangy about the middle; a bull-dog, a few Lowther Arcade sort of animals, about the size of rats, and a couple of Yorkshire tykes.

There they sat, patient, good, and thoughtful (они сидели, терпеливые, добропорядочные и задумчивые) . A solemn peacefulness seemed to reign in that lobby (торжественное спокойствие, /казалось/, царило в том вестибюле) . An air of calmness and resignation — of gentle sadness pervaded the room (атмосфера невозмутимости, смирения и тихой печали наполняла пространство; resignation — отказ от должности; смирение, покорность; to pervade — распространяться, заполнять, пронизывать) .

Then a sweet young lady entered, leading a meek-looking little fox-terrier (потом милая барышня вошла, ведя кроткого на вид маленького фокстерьера; meek — кроткий, мягкий, смиренный) , and left him, chained up there, between the bull-dog and the poodle (оставила его, привязав, между бульдогом и пуделем; to leave; to chain up — привязывать /обычно животное/ в помещении; посадить на цепь) . He sat and looked about him for a minute (он сел и минуту осматривался вокруг) . Then he cast up his eyes to the ceiling, and seemed (затем поднял глаза к потолку и, казалось; to cast up — вскидывать /глаза, голову/) , judging from his expression, to be thinking of his mother (судя по выражению его /морды/, думал о своей матери) . Then he yawned (потом зевнул) . Then he looked round at the other dogs, all silent, grave, and dignified (потом оглядел других собак, молчаливых, серьезных/важных и величавых; to look round — оглядываться, осматриваться) .

He looked at the bull-dog, sleeping dreamlessly on his right (посмотрел на бульдога, спавшего безмятежно справа от него; dreamlessly — без сновидений) . He looked at the poodle, erect and haughty, on his left (посмотрел на пуделя, /сидевшего/ прямо и надменно слева от него) . Then, without a word of warning, without the shadow of a provocation (затем, без всякого /слова/ предупреждения, без тени повода = совершенно без повода) , he bit that poodle's near fore-leg, and a yelp of agony rang through the quiet shades of that lobby (он укусил этого пуделя за переднюю левую лапу, и визг страдания огласил тихий полумрак этого вестибюля; near — близкий, ближайший; левый /о ноге лошади, колесе экипажа и т.д./; shade — тень, полумрак) .

resignation [,rezIg'neIS(@)n] ceiling ['si:lIN] haughty ['hO:tI]

There they sat, patient, good, and thoughtful. A solemn peacefulness seemed to reign in that lobby. An air of calmness and resignation — of gentle sadness pervaded the room.

Then a sweet young lady entered, leading a meek-looking little fox-terrier, and left him, chained up there, between the bull-dog and the poodle. He sat and looked about him for a minute. Then he cast up his eyes to the ceiling, and seemed, judging from his expression, to be thinking of his mother. Then he yawned. Then he looked round at the other dogs, all silent, grave, and dignified.

He looked at the bull-dog, sleeping dreamlessly on his right. He looked at the poodle, erect and haughty, on his left. Then, without a word of warning, without the shadow of a provocation, he bit that poodle's near fore-leg, and a yelp of agony rang through the quiet shades of that lobby.