Андрей Сатирский - Рассказики. Морские истории

Петрович долго не думал: -Потому что у нас очень точные средства доставки.

– И какова же точность, например, наших ракет?

Петрович глянул в бумажку от флагмана: -Вероятность попадания ракеты в цель 40%.

– Разве при запуске ракеты ею целятся?

– Всеми средствами наводят на цель.

– Следовательно, если стрелять мимо, то вероятность попадания в цель составит 60%?

Класс замер в ожидании ответа на столь каверзный вопрос. Но Петрович не подвел, выдав строго: -По Уставу мимо цели стрелять не положено! —и мичмана зааплодировали.

Под гром оваций в класс вошел бодрый флагман: -Как прошло занятие? —и услышал в одобрительный гул: -Хорошо! А в конце, по традиции, устроим тренировку по борьбе за живучесть. Петрович, пожалуйста, принесите с пожарного щита огнетушитель.

С кряхтением Петрович занес в класс огромный красный баллон сорокалетней давности изготовления, еще с пимпочкой, которой следовало грохнуть об пол перед употреблением.

Флагман принял баллон из рук мичмана слишком небрежно, не думая о последствиях. А они тут как здесь! Огнетушитель вырвался из слабых объятий, ударился так, как учили, и выпустил мощную струю пены на присутствующих. Все в пене, один флагман стоит красавцем. А струя-то не утихает, льет да льет кругом.

– Да унеси ты его! —толкнул начальника Петрович.

Флагманский побежал в гальюн, поливая пеной все, что попадалось по дороге. В гальюне он направил струю в очко, но пена, конечно, переполнила систему, проливаясь назад и уже заливая флагмана. В этот момент отчаяния вошел дежурный по учебному центру.

– Чего уставился?! – заорал на него флагман: -Давай помогай быстрее!

Дежурный не стал задаваться вопросом, что может гореть в очке гальюна. Есть аварийная ситуация и приказ старшего по званию. Молча притащил огнетушитель, ударил пимпочкой об пол и… направил вторую мощную струю в то же очко!

Тренировка и занятие Петровича удались на славу. Опыт – он такой, его не пропьешь.

Поздним субботним вечером почти пустая промерзшая электричка отправилась в путь от Балтийского вокзала. В вагоне сидели три тетки, бабка с внуком, компания из пяти мужиков да пара военно-морских курсантов. Мужики сразу же достали водку и нехитрую закуску. А курсанты отогревались на скамейке с печкой. Шинельки-то на рыбьем меху.

Денек для ребят оказался неудачным: уволили поздно; до Питера добирались долго; когда приехали в женское общежитие, оказалось, что знакомые девчонки уже повеселились да ушли на танцы; незнакомых девчонок пришлось долго уговаривать; но после уговоров до дела не дошло, поскольку надо было торопиться на вокзал. А опоздать на электричку и, соответственно, не явиться к 24.00 из увольнения желания не возникло. Но по дороге успели купить бутылку дешевого «Хереса», чтобы скрасить переход от праздника вольности к серым служебным будням.

Звали курсантов Паша, просто Паша, потому что никакого прозвища он еще не заслужил, и Витька, к которому обращались не по имени, а по прозвищу – Сифон, сокращенно от сифилис. Пристала к нему сия злобная кличка с первого месяца занятий в училище.

Тогда первокурсников собрали в большой аудитории, где перед ними выступил полковник медицинской службы: -Здравствуйте, товарищи курсанты! Сегодня я прочту лекцию о профилактике венерических заболеваний. Зря вы смеетесь и напрасно думаете, будто к вам это не имеет никакого отношения. Потому что в двери уже стучится сифилис…

В этот момент раздался стук в дверь и появился опоздавший Витя: -Можно войти?

Так родился Витька-Сифон.

А электричка неспешно ползла по заснеженным путям сквозь морозную темень. Печка прогревала курсантские спины. О своем галдели мужики. Что-то нудно бубнила внуку бабка. Тетки дремали. Одолевала скука.

– Пошли в тамбур, -предложил Сифон: -Покурим да винца хлебнем.

В сумрачном тамбуре угол занимала высокая коробка, украшенная иностранными надписями. Паша из любопытства пнул ее ногой: -Ого! Там железяка!

– Конечно, железяка, -согласился, читая надписи, Сифон: -Внутри холодильник.

Покурили, хлебнули вина, повеселели. Приближалась остановка. В тамбур вышла бабка, таща за руку упирающегося внука: -Ничего, что мороз, но надо выходить. Ой, товарищи курсанты, помогите, пожалуйста, холодильник вытащить.

Почему же не помочь? Напряглись вдвоем, внук уперся сзади, роняя сопли на картон, и вытянули коробку на перрон. Под благодарственные бабкины кудахтанья запрыгнули обратно. Электричка тронулась. Внук прощально помахал ручкой. А в вагоне мужики благополучно продолжали обмывать купленный холодильник.

Курсанты закурили, целясь кольцами дыма в тусклую лампочку, неспешно допили вино. На остановке Сифон вставил опустевшую бутылку между дверей. В щель виднелись пролетающие огоньки, врывался бодрящий морозный ветерок. Субботние неприятности вроде бы оставались позади.

– Надо осушить фановую систему, -заявил вдруг Паша и начал пристраиваться к щели.

– Здорово ты придумал! —восхитился Сифон.

– А то! —возгордился Паша, пристраиваясь к двери. Но гордился ровно до тех пор, пока при очередном толчке вагона не выдавил животом бутылку. Двери плотоядно лязгнули, а Паша застыл по стойке «Смирно!», начал скрести ногтями по стеклу и тихонько завывать.

Сифон кинулся к другу: -Что случилось? —и попытался его развернуть, чтобы помочь.

Но Паша от этого лишь заорал во все могучее горло.

От крика проснулись дремавшие тетки: -Ой, курсанты дерутся! Мужики, разнимите!

Под их жалобный вой мужики выскочили в тамбур, где Сифон тут же получил в рыло.

Одна тетка высунулась в тамбур: -Я доктор! Поверните его, мне нужно осмотреть!

Услужливые руки вцепились в Пашину шинель. Крик повысился на три октавы.

– Не трогайте его! —выговорил Сифон, отбиваясь от кулаков: -У него член прищемило!

Мужики отпрянули от Паши с ужасом в глазах. Крик перешел в тихое подвывание.

Опустились занесенные над Сифоном кулаки. Доктор протянула руки к болезному органу. Но тут хозяин заметил исчезновение коробки: -Караул! Холодильник украли!

– Кто?! Как?! Почему?

– Небось эта парочка выкинула на ходу!

Такое предположение спьяну показалось самым логичным, и мужики пустили в ход кулаки уже сразу против двоих курсантов.

Электричка остановилась на спасительной станции Стрельна, где садились многие торопившиеся в училище. Из равнодушно открывшихся дверей на руки десятка курсантов выпал стонущий Паша с разбитой мордой.

– Наших бьют! —взметнулся боевой клич, и уже мужики тут же получили в рыло. До Петродворца крутилась хренотень, когда бабы визжали, мужики отмахивались, пытаясь объясниться, но один только вид скрюченного стонущего Паши заставлял курсантские сердца биться в праведном гневе.