Андрей Сатирский - Рассказики. Морские истории

Новый оперативный в сие спокойное утро ну никак не ожидал получить люлей неизвестно за что, но стойко выдержал матерный град, поняв главное – надо рыть траншею.

А начальник тыла заверил ремонтников, что к следующему-то утру все будет готово.

Оперативный не задержался, позвонил дежурному по дивизии, высказал ему накопившиеся претензии в резкой форме и потребовал выполнения работ.

Дежурный по дивизии, вновь заступивший, отфильтровал из многочисленных выражений информацию о траншее и решил проблему быстро – вызвал лейтенанта из находящегося в отпуске экипажа: -Надо срочно выкопать около штаба траншею!

– Как, опять? Я же уже копал! —сильно удивился лейтенант.

– Не знаю, что ты там еще копал, но сейчас бери лопаты в руки и иди работать!

Лейтенант вывел из спячки и снова привел к штабу своих подчиненных. Работа закипела, птички пели хвалу трудящимся, солнышко грело им натруженные спины, а начальник побежал в Политотдел, чтобы поменять фильм о Чапаеве на кино про Щорса.

В итоге начальник тыла получил доклад о вырытой траншее к 17.00 и убыл домой. А матросы поужинали да сели смотреть кино, где красавец Щорс шел по берегу с обвязанной головой и кровью на рукаве. Вроде бы всем стало хорошо.

Но в 20.00 начальник штаба, размышляя о судьбах флота, зашел полить чахлые кустики рядом со зданием и чуть не упал в траншею. Сколько услышал мата оперативный, никто не смог сосчитать. Однако суть приказания об уничтожении траншеи уловил. После чего напал на мирно смотревшего футбол дежурного по дивизии. Что затем тот высказал бедному лейтенанту неизвестно. Но через 10 минут матросы с лопатами стояли около штаба.

– Товарищи! —обратился одуревший лейтенант к подчиненным: -Мы все обязаны стойко переносить тяготы военной службы. К этому нас призывают Чапаев и Щорс. Поэтому, чем быстрее мы, наконец, засыпем эту проклятую траншею, тем скорее пойдем отдыхать!

Что ж, если красные герои призывают, надо делать, и матросы с такой ненавистью взялись за работу, словно закапывали могилу кровного врага. Да отправились отдыхать.

Утром начальник тыла лично привел ремонтников к штабу. На том месте, где должна была пролегать траншея, они потоптались нестройной толпой, потом бригадир достал бутылку спирта и разлил в дружно подставленные кружки. Остаток в бутылке милостиво отдали совершенно одуревшему начальнику тыла. Еще бы! Вечером он явно видел вырытую траншею, а нынче ее как не бывало! Глотнув из горлышка, начальник слегка пришел в себя, отпустил бригаду до утра и побежал к оперативному дежурному.

Цикл повторился, только новые участники добавили свежих крепких выражений. Но, как известно, без мата нет и флота. А посему уже через полчаса все те же матросы во главе с лейтенантом, в глазах которого сверкали искорки легкого безумия, рыли около штаба траншею. Работали рьяно, завершили рано и по пути в казарму успели заменить фильм о Щорсе на кино про Котовского.

Пока Григорий Иванович лихо стрелял в полицейских и бежал из тюрем, лейтенант сидел у телефона, почему-то предвкушая злополучный звонок. Звонки были, но от офицеров из других экипажей с вопросом, когда же они получат назад лопаты.

– Никогда, -грустно отвечал лейтенант, и эта грусть убеждала.

А интуиция не подвела – начальник штаба пошел прогуляться. И одурел не меньше начальника тыла. И в тот час, когда Котовский повел свою дивизию штурмовать Одессу, телефонный звонок прервал фильм, призвав лейтенанта повести моряков атаковать траншею с лопатами наперевес.

В эту солнечную северную ночь рухнул рекорд Гиннеса по закапыванию траншеи. На то место, где она была, матросы поплевали с проклятиями, чтобы более сюда не вернуться, ушли в казарму, досмотрели фильм про взятие Одессы и легли спать с легким сердцем.

Крепко заснул и лейтенант, хотя интуиция что-то ему тихонько зудила.

И приснилось ему, будто сидит он за столом с киногероями гражданской войны. А на столе закуска да почему-то виски в бутылке для самогона. Потянулся он вроде налить себе, но Котовский тяжело шмякнул по руке: -Куда?! Ты почему не постригся под меня?

– Так вон и Василий Иванович тоже не лысый, -указал лейтенант.

– Что?! —взметнул усами знаменитый комдив: -Я – Чапаев! А ты? Ну, кто ты такой?

– А он ныне – командир подводной лодки, -примирительно заметил Щорс: -Тоже, считай, командир дивизии.

– Да у меня в строю три тысячи лошадей! —закричал Котовский: -А у него всего 20 матросов. Тоже мне, твою дивизию.

– Можно и так считать, -возразил Щорс: -Но можно и по-другому. Вот сколько у тебя в реакторе лошадиных сил, лейтенант?

– 10000.

– Видишь, Григорий Иванович, сколько у него лошадушек? —ласково погладил товарища по лысине Щорс: -Опять же, он со мной в одном воинском звании. Налей себе, лейтенант.

Но тут почему-то разгневался Чапаев: -Ты, прапорщик, его покрываешь, потому что вы одной офицерской кровушки! К должности через образование пришли. А мы с Котовским академиев не кончали, сами, своим умом дошли до верхов. И глупых приказов откапывать да закапывать траншею не исполняли! Убери руки от нашей бутылки!

– Да! —поддержал товарища Котовский: -Мы это виски, можно сказать, с боями раздобыли в вашей глуши! А у тебя должен быть свой спирт! Иди-ка за ним! —и сильно толкнул лейтенанта в плечо.

Вскочил лейтенант, разбуженный недружелюбным толчком дневального и его словами:

– Вас к телефону.

А принес телефон весть о том, что начальник тыла увидел утром вместо траншеи. И через полчаса почти обезумевший лейтенант со своими матросами стоял на проклятом заколдованном месте. Работать не торопились, мрачно молчали.

– Мы что, каторжники? —прервал молчание Тарасов.

– Мы гораздо хуже, -горько махнул рукой Иванов: -Мы – рабы!

– Нет, мы еще хуже. Мы – галерные рабы! —блеснул эрудицией Пук.

– Ты это, не пукай! —погрозил пальцем лейтенант, но весьма неубедительно.

Хорошо, что заискрившийся было бунт низов потушил явившийся начальник тыла, в очередной раз проводивший ремонтников. Он сразу заорал, приказал начать работы и отправился жаловаться начальнику штаба. Нашел-таки, кому.

Начальник штаба как раз проводил совещание с флагманскими специалистами, когда прибыл начальник тыла и выложил претензии насчет траншеи. Вот тут и выяснился, наконец, фокус с ее появлением и исчезновением. А два начальника выложили друг другу немало нелестных эпитетов к пущему удовольствию присутствующих подчиненных.

Неспешно работавшие матросы вырыли к вечеру траншею, прокляли ее самыми страшными проклятиями, которые знали, Пук даже сплясал шаманский танец, и после ужина сели смотреть фильм «Падение Берлина» с праздничными фейерверками. Но спали плохо, с кошмарами про то, как их засыпало в шахте. А за лейтенантом всю ночь гонялись знаменитые комдивы, требуя возвратить лопаты.