Владимир Козлов - Ночной визит на остров Пахан

– А помнишь, как мы десантника впятером отоварили, – сказал разомлевший от приятных воспоминаний Тур. – У меня до сих пор перед глазами стоит его кровавый фонтан бьющейся из горла.

– Вы заткните свои пасти судаки, – остановил их майор Зубров. – Получили по году и радуйтесь, а то услышит кто, не дай бог, конечно, – не вылезем до конца жизни на материк.

– Чего ты Зубр боишься? – сказал Архар, – немного обживёмся и всем блатным там бошки оторвём. Чистых уголовников я слышал там ничтожное количество, нашего брата в три раза больше, и буржуев миллион. Их тоже со счетов скидывать нельзя – сто процентов за нами пойдут. Как – ни будь, совладаем с урками, не забывайте мы профессионалы, у нас навыки служебные есть, а у них только блатная идеология.

– Вот там и будем на эту тему говорить, а сейчас завяньте, – приказал Зубр.

– Долго ещё нам плыть до места? – спросил Архар у Зубра, аппетитно поглядывая на стригущего одним ухом Герцога.

– Третьи сутки в пути, думаю завтра будем на острове, – ответил Зубр.

– За эти дни мы от голода уже опухли, пайки все схавали. Может, Жучку на шашлык пустим, – предложил Архар, – кивнув в сторону Герцога. – Сама к нам пришла, – всё равно бесхозная. Я ещё её на пересылке приметил, – бегала по лагерю, как неприкаянная.

Не вытерпев такой невиданной наглости, Герцог взлохматил свою щетину, посмотрел на жирного Архара и невозмутимо произнёс:

– Закрой свою поганую вафельницу? – Фляш протухший, не то я тебя посажу на кожаный клык.

Архар, услышав в свой адрес такие слова начал, зловеще смотреть по сторонам, неловко крутя головой, у которой шея совсем отсутствовала.

– Кто сказал фляш протухший? – свирепо спросил он у своих компаньонов.

– Слышать слышали, но голос явно чужой был, не из нашей компании, – недоумённо сказал Тур.

– Да не Жучка я, чмырь позорный, – поправил Архара Герцог, – а чистокровный пёс немецкой породы, хотя подданство Отеческое, так как родился я в Таганроге, в городе великого русского писателя Антона Чехова, Миши Танича и Фаи Раневской. Земляки они мои кровные, понял чечет косорылый.

Все омоновцы уставились на говорящую собачку.

Архар открыл от удивления рот, но закрыть его не смог. Скулы его от такого дива окаменели.

– Хочешь сказать барбос, что ты такой же талантливый, как и они? – заикаясь, спросил у Герцога Тур.

– С точки зрения банальной эрудиции я не буду игнорировать тенденции парадоксальных иллюзий, ввиду того что интеллект вашего индивидуума равен нулю. И дальнейший наш разговор считаю нецелесообразным.

Выдав такую мудрёную тираду, Герцог приподнялся с лап, вильнул хвостом перед Туром, затем подошёл к Архару и смачно плюнул ему в открытый рот, который он так и не мог закрыть после шока.

– На тебе шашлык крысиный! – прогавкал Герцог ему в остекленевшие глаза и, сделав длинный прыжок от компании рогатых омоновцев, последовал в свой закуток.

Прижавшись мордой к бедру Дуная, Герцог стал наблюдать за переполохом, который подняли омоновцы.

– Братва, в нашем трюме стукач едет, – кричали они, показывая на компанию Связиста, где сидел и генерал.

– Где стукач? – спросонья спрашивали, вставая со своих шинелей и бушлатов, менты – оборотни.

– Он сука облачён в собачью шкуру, – орал на весь трюм оклемавшийся Архар, – это лилипута воры, наверное, подвязали вынюхивать, о чём мы говорим?

– Вон он дятел, за генерала спрятался, – подтягивал за собой всех ссыльных Тур.

Вокруг уже сплочённой компании Связиста началось сжиматься кольцо из оборотней в погонах и другой нечистоплотной публики. Чиновники в кипиш не лезли, но с любопытством наблюдали за накалённой атмосферой в трюме.

Архар протягивал свои руки к шее пса, показывая этим, что готов придушить животину.

Герцог оскалился и злобно зарычал на него:

– Убери пакши гнида, не то отхряпаю сейчас, кочерыжка одна останется, – не задумываясь, гавкнул Герцог.

Омоновец резко отдёрнул свои руки.

Толпа, увидев говорящую собаку, опешила и немного расступилась.

– Ну, чего хавальники открыли? – рявкнул Герцог, – собак говорящих, что – ли не видели? – Рассосались быстро по своим углам. И запомните черти рогатые, я вам не стукач, а уникальный пёс, наделённый господом богом философским талантом, ясновидением и знанием многих языков. И вы здесь не братки, а самые что ни наесть лютые козлы, и для меня ваша предъява неофициальна, так как на Пахане вы будете самой унижающей кастой. Не забывайте вы находитесь на воровском корабле, а не в ментовском воронке и перетирать с вами любые темы мне не в кайф. А если ко мне прикоснётесь, сейчас гавкну Адмирала, он вас быстро в пятый трюм на разбор опустит к уважаемым людям с воровскими звёздами не только на плечах, но и на коленях.

– Надо замочить его немедленно, не то нам всем хана придёт, – выл от бешенства Тур, – этому кобелю много, что известно. Вынюхал все наши тайны.

Кольцо опять началось сжиматься вокруг компании Связиста. Они, видя, что Герцогу угрожает серьёзная опасность встали вместе с генералом, прикрыв своими телами пса.

– Шторм надвигается, – разлаялся на весь трюм Герцог, – молитесь неверные все. Я чувствую, Посейдон уже своим трезубцем помахивает, где – то на гребне волны.

Корабль после его слов пошатнуло, но не напугало агрессивно настроенных омоновцев.

Первым не выдержал Маргарин, он выпятил вперёд грудь и командным голосом, который смело можно было отождествлять со звуком иерихонской трубы, скомандовал:

– Замереть всем! – топнул он ногой. – Приказываю, оставить собачку в покое!

– А ты чего генерал ерепенишься здесь? В Хазары тебя никто не выдвигал, – пренебрежительно скривил губы бывший начальник таёжной колонии по кличке Хапчик.

– Ты для нас давно не генерал, а пачка маргарина, которую мы можем схавать вместе с этой шелудивой псиной, – брызгая слюной, раздирал глотку Архар и потянулся к горлу генерала.

Он не успел протянуть свои мясистые руки до цели, как взвыл от дикой боли. Острые зубы Герцога впились мёртвой хваткой в запястье руки Архара. От сильной боли он ужасно заорал. Его децибелы оказались сильнее генеральских и моментально вызвали шторм в пять баллов. Он начал отбиваться от собаки, но зубы овчарки, словно тиски ещё сильнее впивались в руку ненавистного Архара.

Океан не на шутку разгневался поведением четвёртого трюма. Многотонный корабль, будто галошу стало с лёгкостью покидывать из стороны в сторону.

От зубастого демарша со стороны Герцога и внезапно набежавшим недовольством океана, обезумевшую толпу, словно рассыпанный горох беспорядочно катало по всему трюму. У многих начались позывы морской болезни.

Тут открылся люк трюма. Сверху на ссыльных смотрел боцман корабля по кличке Удав, – вор в законе, знаменитый в прошлом марвихер с многолетним тюремным стажем: